Как же они достали своим Достоевским

Герои одного писателя перестреляли персонажей другого. Василий Верещагин. В покоренной Москве. 1897–1898. Государственный исторический музей, Москва

…Конкуренция, как классовая борьба когда-то, обострилась. Семнадцать вузов схлопнулись только в Москве, только за последний год. Волна, взметнувшаяся в 1990-е: «Отсрочка от армии, диплом государственного образца…», дойдя до какой-то невидимой миру точки, пошла в обратную сторону.

Но это так, фон, а сегодня в университете свой собственный пожар. Час назад вихрь по новостям: «Задержаны экофашисты (на половине новостных лент: экоанархисты)». Фамилий не назвали, но звонок из ГУВД уведомил: «Трое задержанных – студенты вашего университета, предполагаемый главарь – ваш же четверокурсник Егор Карпов».

Вообще-то в мировом зеленом движении есть и эколибертарианцы, и экологические леваки, экофашисты, яблочники и… Проректор, доктор биологических наук Ломов равноудаленно ненавидел всех их: болтунов, засидевших жирными зелеными мухами его научную сферу…

Возражением, ну хотя бы примечанием ректора Ремизова к выслушанному выговору стала бы справка: да, Европейская партия зеленых меняет веселую отвязность на угрюмую борьбу с Северными раз-два и прочими «потоками»… Задорный когда-то Даниэль Кон-Бендит, вождь парижских студентов 1968 года («Запрещается запрещать», «Будьте реалистами – требуйте невозможного!»), стал угрюмым боссом еврозеленых: эмблема – не сказать жупел политических перемен…

Сменили амбивалентность на ангажированность, но ведь всему миру известно: мотор этой перемены – подсолнухи (герб германских зеленых)! А его друг Гийом Панш, сопредседатель завтрашней конференции: бельгиец, валлонец, вообще француз. Да, всей 67-депутатной фракцией в Европарламенте командуют германцы, но Гийом-то к этому… Он даже раза три, в известном, конечно, состоянии, довольно громко произносил: «Чертовы боши!»

Второе так и не высказанное примечание, точнее образ, придумавшийся Ремизову: «Зеленые хоть и взяли цвет листьев, спасительного хлорофилла, но ведь оказались в самом центре спектра! Прочитай заклинание «Каждый охотник желает знать, где сидят фазаны» и убедись!»

Надо не забыть, вставить в завтрашнюю речь на открытии конференции. Репортеры процитируют, подхватят. Этот журналистский приемчик (печать первой профессии несмываема) хоть немного отвлек Ремизова от выслушиваемого приговора.

Темы, хештеги: Экология, Терроризм, по которым проходили его оболтусы, заслонили две другие новостные вспышки.

Россия. Шальной буксир врезался в речной танкер, пробоина два метра, радужное пятно тянется по реке Лене, представитель сказал: «На борту было 900 тонн зимней солярки». «Северный завоз» оборачивается экокатастрофой.

Европа. Франция, Лион. Очередной «херой дня» разогнал грузовик на бульваре. Толпа услыхала лишь небезызвестный религиозный вопль поверх опущенного стекла. Отчасти французам повезло: наученные предыдущими атаками пешеходы уже воспринимали сей постулат как предупредительный сигнал и рефлекторно, резвее, чем на любое бибиканье, бросились врассыпную, так что жертв оказалось не так много, три…

Ремизов пояснил компании: Гийом Панш читает Достоевского с 14 лет, с 17 – в подлиннике, русский для того и выучил. Позже оказалось: не только для того. Стал экспертом по России, главным ее адвокатом среди однопартийцев – бельгийских и французских зеленых. Интерпретатором ее «трудной литературоцентричной истории». В диссертации Панша Революция 1917 года комментировалась так: «Герои Достоевского перестреляли героев Льва Толстого». В подкрепление он приводил и знаменитую оценку Ромена, когда тот в 1930-х посетил СССР и в очередь (очень долгую) с Бернардом Шоу, Гербертом Уэлсом, Анри Барбюсом, Фейхтвангером пробился на разговор к Сталину, а вернулся совершенно потрясенный. Опубликовал в унисон с Максимом Горьким много лестного про СССР. Его теребили: вы кого хвалите? Тиран! Репрессии! На что Ромен Роллан, потрясенный командировкой, отвечал: «Да как еще можно править страной, где население – сплошь герои романов Достоевского!»

Сей в общем известный парадокс-возглас Ромена Роллана подкреплял своды диссертации Гийома Панша, в десятках статей, эссе, интервью он смаковал его на разные лады, оппоненты лишь разводили руками: «Ну да, Достоевский, да!» Но последние пять-шесть лет, обострение геополитической борьбы подточили и самое незыблемое. В «Фигаро» весной вышла желчная статья Сен-Леви про «полезного идиота Гийома Панша», коррупцию, Сталина, репрессии... В разоблачениях статья доходила до самых «Гийомовых скреп»: Сталин просто подыскал ключики к слабостям Ромена Роллана, Максима Горького. Осыпал милостями, используя – изощренный подкуп! – даже московские театры. Детище великого Станиславского он приказал переименовать в МХАТ Горького, а другой театр, в честь «полезного идиота Роллана» – «Ромэн».

«Весьма симптоматично, – заключал Сен-Леви, – что и в путинской Москве эти театры по-прежнему хранят в названиях следы сталинского подкупа…» Гийом из московской командировки кроме очерков о новых российских природоохранных проектах надеялся привезти эссе, а лучше – громовой памфлет, опровержение Сен-Левиных инсинуаций…

Когда-то давно, в ключевой для взлета Ремизова год, именно Гийом настоял на включении в экспедицию по лесам Бразилии непременно русского, советского журналиста и за тридцать с лишним лет убедился: красота спасет мир, зеленый мир в том числе.

В период еще предпредперестройки прозванивались проводки, первые общественные контакты. «Их девочка» написала про ядерное разоружение Андропову, а наша – Рейгану. Сгущалась протоплазма будущей «народной дипломатии», и журналиста Ремизова включили. Много было званых, да мало избранных. Еще меньше – прошедших собеседование в КГБ… Бинго!

Можно бы назвать его первым в СССР, сорвавшим такой куш, но строгая Клио укажет великого Предтечу подобных проектов.

Весельчак Элик вспомнил его сейчас, потому что славное Имя вошло в анналы и читаемый им курс экологической журналистики.

– Юрий Сенкевич! Однажды вдруг приглашенный знаменитым норвежцем Туром Хейердалом испытать судьбу и папирусную лодку «Ра». А потом и «Ра-2», и «Тигрис»... Сегодня научные результаты бравого Хейердала вызывают лишь ласковые улыбки ученых: ну, доказал всем, что он – настоящий викинг. И что папирус – подумать только! – в воде не тонет. И что кто-то где-то сколько-то лет назад мог бы проплыть. Всё! Но тогда эти «лодки Ра» качались на телеэкранах всего мира. Видно, с настоящими, Глобальными сенсациями в те времена поплоше было…

Застой, он и в Африке, и на прочих континентах – Застой. Но наш Буй-Тур Хейердал протаранил, проторил тренд, за который сегодня все эти «Нэшнл Джиогрэфики», «Гео», «Вокругсветы», все гринписовы эколухи должны в ножки ему кланяться, да! Это ж была Новость года: плывут! Миновали такой-то островок! И русский, врач, душа компании – на борту! Вся нынешняя мания: экология, этника, музычка «один палка два струна», рукодельные сувениры, поездки по тропическим е...еням – пошло оттудова. У меня в лекции справка есть: «Доля расходов на туризм». Выросла с 70-х годов – в четыре с чем-то раза. Так что и твой турбизнес, бывший – все от нашего Тура!

А номер два, после Сенкевича, уже точно наш Ремизов. Амазония, влажные тропические ливневые леса, легкие планеты, главный объект эколухов мира. Борются, создали даже тренд, моду: мировые рок-кинозвезды выкупают гектары бразильского леса. Чтоб те очумелые лесорубы, нефтяники ткнулись мордой в таблички: «Прайваси! Частная собственность мистера – о, нет! уже сэра – Пола Маккартни! Стой! Осторожно, злая собака!» Хотя опять нет! – у нашего Пола злой даже собака быть не может. Тогда, значит, напишут так: «Осторожно! Не злая, но очень знаменитая собака!..» Помнишь, песню он ей посвятил, в «Белом альбоме»: «Марта, май ди…».

– И че твой Ремизов?

– Знак всемирного внимания к ливневым лесам, международная экк-спедиция. Нужен кто-то из СССР. Журналист мосье Ремизофф? – пуркуа па? Выбрали критичную точку. Ближе к границе с Перу среди лесов болота с какой-то кустарниковой дрянью. Родина маленькой птички, типа колибри, деревья вроде опыляет. Заголовки типа: «Кирдык птичке – и амазонским лесам и планете каюк!»

– Да, чет слышал. Было.

– Я, Колян, шпарю тебе прям по своим лекциям: «Цель экспедиции – изучить, привлечь внимание мировой общественности». Но как добрались, оказалось – это земля одного племени, воинственного. Дикари-с! Пардон, ныне за такой неполиткорр – бан во всех СМИ. Тем более это же мы, бледнолицые варвары, кругом виноваты! Мы устроили две мировых войны, сорок миллионов выкосили! А те, в джунглях, – полная невинность, самый массовый геноцид – в пределах двух десятков... Правда, в процентах на то и выходит, но это ладно.

– Каннибалы?

– Может, и каннибалят втихаря, не помню. Специально разработан научно-вежливый термин: «неконтактные племена», ровно 110 таких осталось. Связей с миром – ноль, живут под охраной ООН, мирового обще-мнения, в Бразилии, их блюдет Национальный индейский фонд. За цифры отвечаю, проверь в инете. И типа, вождь того племени экспедицию Ремизова – на три буквы! Неконтактные, хрена с них взять…

– А неконтактные – считается вообще ноль контактов с миром?

– Эбсолютли, ноль. Круглый зеро!

– А как же они ту экспедицию шефа могли на три буквы послать? Это все ж не ноль! Значит, были какие-то переводчики, ранее контактировали.

– Ты буквоед! За своей бы Антальей-все-включено так следил! Раньше, понятно, Колумбы-Кортесы, потом каучуковые боссы быстро бы их законтачили! Под ноль. А наши зеленые вежливо остановились на границе. Миссия невыполнима! Причем оказалось, у того племени вся кормовая база, все священные места – в лесу, на восток от тех болот, кустарников. Которые им нах не нужны. Но не пускают. Прикинь, не только, получается, у миллиардеров гаражи на триста машин неезженных, у нефтешейхов гаремы на семьсот наложниц нетронутых. И у дикар… у неконтактных товарищей, вся одежда которых – чехольчик на члене – тоже, оказывается, есть что-то ненужное, но свое, собственность! А нам про первобытный коммунизм втирают... Может, из вредности не пускали, храня гордый титул «неконтактных». А может, мудрое политическое предвидение вождя: «Этих козлов с фотоаппаратами – только пусти!»

На переговорах выяснился главный затык: не могут их старейшины понять цель визита! Зачем белым дались эти болота? Не понимая цели, поневоле подозреваешь худшее.

Объяснять им про «легкие планеты»? Кислород, фотосинтез, хлорофилл? Проводники-переводчики из соседних контактных племен все мозги, языки сломали: не смогли объяснить.

Тут молодой советский журналист Ремизов и показал себя. Проник в неконтактные извилины, выдал внятную версию: мы идем задобрить злых духов, которые живут на тех болотах. Принести кой-какие жертвы. До ваших лесов и лесных духов нам дела нет, но болотных нам очень надо задобрить. Типа помолиться.

Он в шутку даже имя тем духам, придумал, на ходу. Когда уже в перестройку про его одиссею писали, он говорил, что дал духам фамилии каких-то наших политиков, ну типа: Мумба-юмба-Лигачев. Но это, может, была уже шуточка более поздняя, когда его амазонские подвиги заслоняли всякие путчи, новые хайпы.

А тогда… Я прямо вижу широченную чернозубую улыбку неконтактного вождя, возглас облегчения, понятный без переводчиков. «Да что ж вы, бледнолицые, раньше путем не объяснили! А мы и не знали! Моя туда не ходить… А вы, значится, помолиться! Дык, елы-палы, это ж святое дело! Конечно, пропустим, да еще от себя дадим немножко свиных хрящиков – пожертвование, передайте болотным! На всякий случай».

И рыцари Природы, веселые атеисты всех стран, агностики университетов Германии, Франции, Бенилюкса, экзистенциалисты всех оттенков, а один даже из СССР, пошли к своей цели. Смеясь, хлопая по плечу героя, переговорщика Геннади Ремизофф. Провели дикарей, обыграли на их же поле…

Русский язык Гийома… Об этом стоит сказать. Вроде почти совершенен: весь Достоевский в подлиннике – не шутка. Но с такими жуткими ляпами: тут Гийом проигрывал даже корреспондентам с трехлетним московским стажем. У тех наборы готовых оборотов, затверженные клише, аккуратные шажки строго посередине языкового фарватера мимо идиоматики, игры слов. А Гийом с отчаянной смелостью влюбленного бросался во все русские словесные омуты.

Периодически они брали пульт, включали звук, вылавливали в новостях упоминания про «экотеррористов, панк-анархистов из Международного экологического университета». И когда в международной сводке мелькнул сюжет о теракте в Лионе с комментарием экс-президента Франции Николя Саркози – Гийом, ткнув пластмассовой вилкой в сторону экрана, громогласно объявил: «О, с ним-то я хорошо знаком. Знаю этого Николя как… залупленного!»

Так, через взрывы хохота, Гийом, не смущаясь, гнул восторженную линию. Октябрят с октябристами не путал, но его претензии на словесную брутальность – умиляли. Вспоминал, как в позапрошлом году, увернувшись от лощеных интуристовских гостиниц, три дня в Костроме прожил «на квартире у бабы Вали. Настоящий барак, все бревна, доски как из замши сделаны, красиво, голубятня во дворе, только местные алкаши коврик у двери весь… мочой обоссали!»

В представлениях Гийома рай был – берег Байкала, где в окружении всепонимающих русских девушек и байкальских нерп он зачитывает со слезами любимые страницы «Братьев Карамазовых». Чуть вдали: плато Путорана, из арки Музея вечной мерзлоты выбегают красавицы-сахалярки… Всё? Нет, еще его старинный друг Ремизофф стал министром охраны природы, а линию скоростного поезда «Евростар» протянули до Иркутска. Лучше до Владивостока. Нет мазута, бензина, из радужного в реках – только форель. И никаких труб: ни вертикально дымящих, ни горизонтально лежащих «Северных потоков», ни Раз, ни Два. Нет атомных станций, угольных карьеров. Гуляющих цветастых людей с высоты благословляют неспешные лопасти ветряков... Счастье? Но и практическая цель, политическая задача.

А задача Элика с Коляном была проще, поставлена утром проректором Ломовым, оплачена и практически уже выполнена. Ремизов «под контролем», никаких само- и университетоубийственных интервью никаким телеканалам не дал и сегодня уже точно не даст, завтра будет как штык, с другом Гийомом – два штыка. Конференция спасена.

Оставалось только подождать, когда все под завязку наговорятся, насладятся экспромтным пикником на бензоколонке, и, не перебивая, аккуратно пригласить продолжить разговоры по дороге. Впрочем, и присланная стража любовалась абсурдной красотой момента…

Егор восхищенные взгляды француза «отзеркаливал» и, потянувшись пластиковой вилкой к банке крабов, процедил Элику, доценту Маркину: «Как же они достали своим Достоевским!» Но может, громче, чем собирался, сказал, так что и Гийом услышал заветную фамилию в обрамлении невероятной интонации.

– Ега, не заводись, – не поспела Лиза.

«Под сводами» – пластиковым фальшпотолком кафешки повисло требование объясниться. Помедлив, Егор не воспользовался обычным закатыванием глаз (молодежный иероглиф, обозначающий «как я устал от всего этого»), а ткнул вилкой в сторону подвешенного телеэкрана. Звук там давно выключили – в новостях двадцатый раз крутили теракт в Лионе: машина, прыгающие кадры и справа внизу врезка, фотография: блики глаз над полумесяцем черной щетины.

Прожевав, Егор объяснил-таки ждущему Гийому:

– Это, м-м… значит, если Бога нет, то все позволено? Я в этом средневековье не разбираюсь, но знаю точно: знак там, если и был – поменялся напрочь. Теперь именно если Бог есть – то все и позволено. Кто вот ему (кивнул на телепанель с лионским репортажем) все это позволил? Марин ле Пэн, Пангимун? Дидье Дешам, проигравший Англии?

Спросите его: ну кто оторвал тебя от посудомойки или таксмотора? Да и не трудитесь, Гийом, все уже спрошено-отвечено, запротоколировано. Не коммунисты же толкнули их подорвать небоскреб, замесить грузовиком толпу – это Бог-с. Только он, изволите видеть-с, все позволил, Бог-с.

Провисли несколько секунд. Доцент Элик скорее, чем Ремизов, вспомнил свой педагогический статус:

– Фу, Карпов, как ты не по-русски! Человек со всей душой, с Карамазовыми, а ты… Ведь проходили же в курсе по литературе: «Россия – подсознание Европы... Русские писатели – с содранной кожей». Отправить тебя на пересдачу, да, Геннадий Артемович? – чтоб не подрывал имидж! Ведь русских и ценят за острую откровенность, выход на самые глубинные вопросы.

– Ага. В джунгли едем поглазеть на голых туземок, девочек пофоткать, а в Россию – за экзистенциальными разговорами, нервы пощекотать. А тут облом – одетые попадаются.