"Раскол" среди телезрителей

Киношный протопоп Аввакум. Чем не Петр Кузнецов – герой недавней эпопеи с пензенскими затворниками?
Кадр из фильма

На телеканале «Культура» завершился показ 20-серийного исторического фильма «Раскол». Ранее этот сериал, посвященный истории церковного раскола на Руси XVII века, должен был транслироваться по телеканалу «Россия-1». По словам режиссера Николая Досталя, в своей картине он планировал «немножко восстановить историческую правду». «НГР» попросили поделиться впечатлением от просмотра сериала представителей различных старообрядческих согласий.

Священник Алексей Лопатин, руководитель информационно-издательского отдела Московской митрополии Русской Православной Старообрядческой Церкви

Замечательный фильм. Впервые показан независимый взгляд на тяжелое время раскола. Этот фильм преподносит историческую правду. Исторических неточностей, конечно, хватает, но это художественный фильм, а не документальный. Но если сравнивать фильмы, которые снимались на историческую тему, я считаю, что это лучший фильм из того, что было. Хотя бы взять фильмы «Царь», «1612» и все, что в последнее время выходило. Этот фильм более достоверен.

Виктор Боченков, заведующий архивом Московской митрополии Русской Православной Старообрядческой Церкви

Я посмотрел одну серию и понял, что не надо зря терять время. В свое время писателя Михаила Загоскина упрекали в том, что в его романах герои XVII века ведут себя как люди XIX века. То же самое можно сказать и об этом фильме: герои XVII века ведут себя как герои XXI века. Я говорю скорее о психологии людей. Фильм поднимает такую серьезную тему, как раскол. Эта проблема до сих пор стоит остро, не решена и акценты не расставлены. Это плюс, но этот плюс относится к социологии искусства, а не к искусству, он лежит в другой плоскости.

Александр Антонов, руководитель информационно-издательского отдела Московской митрополии Русской Православной Старообрядческой Церкви

Этот фильм – уникальное явление в нашей культурной жизни, потому что эта тема в широком показе впервые появилась в истории нашей страны. Раньше был довольно неудачный показ по Мельникову-Печерскому «В лесах», где киношники вообще убрали старообрядческую тему и свели все к любовным и бытовым интригам. Но там – художественное произведение, а здесь – иллюстрация нашей истории. В этом плане фильм трудно переоценить. Сейчас идет много дискуссий, это хорошо – люди спорят, обсуждают, кто-то кому-то не нравится, кто-то считает, что режиссер на стороне старообрядцев. Это не так. Он советовался с нами, но мы сказали: «Опирайтесь только на нейтральные источники. Не надо делать апофеоз старообрядчеству». Показана, с нашей точки зрения, объективная картина, хотя с отдельными моментами можно соглашаться или не соглашаться. Где-то есть творческие вставки, не подкрепленные историческим источником, но они второго плана.

Образ протопопа Аввакума замечательный. У большинства такое представление, что Аввакум должен быть типа Малюты Скуратова, рыкающий, как лев. А тут лиричный, тонкий образ, хотя человек смелый и дерзновенный, изобличающий, воюющий, но очень нежный со своей супругой. Юлия Мельникова, которая исполняет боярыню Морозову, это вообще, с моей точки зрения, шедевр. Если мы не знаем, как выглядел Аввакум, то за боярыней Морозовой навязчиво стоит картина Сурикова. Я думал, как же режиссер сможет сломать этот образ? Известный недостаток картины в том, что Суриков показал боярыню Морозову измученной старухой, голодом изможденной. Это было не так, это была молодая красивая женщина.

С точки зрения старообрядчества в фильме есть очень тонкие вещи, которые пропущены. Единственное главное замечание – я не согласен с последней сценой, где старообрядцы, сын Аввакума измазали дегтем гробницу царя Алексея Михайловича. Это исторически не доказано.

Тема немного смазана, потому что подвиг русского народа заключается в стоянии за истину, за правду, за веру. А получилось, что старообрядцы – элементарные бунтовщики, которые поступили неблагообразно по отношению к памяти царя.

Алексей Рябцев, член церковного совета Рогожской старообрядческой общины

У этого фильма есть неоспоримое достоинство – он первый поднял в кино тему раскола. Если сколько-то людей в России после просмотра этого фильма заинтересуются этой темой, прочитают хоть что-нибудь о XVII веке, то это оправдает все недостатки и исторические неточности. Фильм добросовестно воспроизводит все исторические штампы об эпохе раскола. Одно из его достоинств состоит в следующем: визуализация этих исторических штампов показывает их полную недостоверность и несостоятельность.

То есть смотришь и видишь, что так быть не могло. Дескать, и у царя была своя правда, и у Никона своя правда, и у Аввакума своя правда, и все они благих и великих целей желали достичь. Но вот беда – не получается в России никогда ничего. А вот было бы у них любви и терпимости побольше, тогда бы такая благодать процвела!

А я думаю, что в XVII веке власть чего хотела, того и добилась, причем сделала это мастерски и виртуозно. Хотели рабовладельческий строй ввести – и ввели. Хотели лишить Церковь (как общественный институт) всякого политического влияния – и лишили. Хотели церковное имущество конфисковать – и конфисковали. С церковной точки зрения, политика Алексея Михайловича, а потом Петра I и Екатерины II – это обычная Реформация по англиканскому образцу. То есть король – глава Церкви, Церковь – это государственный институт, она полностью подчиняется государству. Российская церковная верхушка фактически все сделала своими руками. Сначала ей дали заглотить такой кусок власти, который она никогда бы не смогла переварить: «Ах, Святейший Патриарх! Ах, великий государь! Ах, как мы все тебе подчиняемся и почитаем!» Это родовитейшие-то бояре да мужика сиволапого? А он по глупости и всерьез поверил. Никон – просто обычный российский самодур, манипулировать которым никакого труда не составляет. Как слон в посудной лавке, он разрушил все, что только можно: перессорил и запугал епископат, оторвал клерикальную верхушку от верующего народа. Короче, обессилил Церковь. А его для этого и ставили. Потом его легонько сковырнули, и Церковь безо всякого особого сопротивления приняла все последующие реформы вплоть до «Духовного регламента» Петра I и полной секуляризации при Екатерине II. Особо следует отметить, что мастерской провокационной политикой были выявлены все нонконформисты, способные оказать сопротивление надвигающимся реформам. Они были либо уничтожены, либо загнаны на окраины.

Киноинтерпретация диалога власти и Церкви никонианских времен удивительно напоминает сегодняшний день. Кадр из фильма

Субъективный же фактор заключался не в избыточном аскетизме, как показано в фильме (Никон уже из ссылки жаловался, что ему не ту рыбу прислали), а в патологическом стремлении нашей верхушки «жить «как все», то есть как очень немногие» (Достоевский). Очень хотелось жить как польские магнаты и английские лорды. А добиться этого можно только за счет ограбления народа и внешних подачек. Церковь, проповедующая высокие моральные нормы и обладающая огромным политическим влиянием, этому будет явно мешать. Поэтому Реформация, именуемая у нас расколом, была неизбежна. Может быть, просмотр фильма подвигнет какую-то (пусть и небольшую) часть людей сначала на изучение, а потом и на разумное осмысление нашей истории.

Андрей Щеглов, заместитель председателя Российского совета Древлеправославной Кафолической Церкви

Я посмотрел три серии этого фильма, и то еле осилил. У меня сложилось сугубо отрицательное впечатление касательно и художественной стороны, и религиозной подоплеки в целом. Как и все российские сериалы последнего времени, фильм «Раскол» производит скучнейшее впечатление. Любую мизансцену можно было бы сократить в несколько раз. Очевиден условно-случайный состав актеров. Протопоп Аввакум – человек невероятной духовной силы и человеческой отваги, без сомнения пошедший на огненную смерть за Христа, выглядит как посредственный советский диссидент. Царь Алексей Михайлович, очень сложная и противоречивая фигура, предстоит как посредственный школьник, изображающий христианского монарха. Актеры откровенно фальшивят. Глядя на посредственную игру актеров, совершенно не создается впечатления людей XVII века – пузатые мужчины с одутловатыми лицами, еле-еле покрытыми щетиной, производят удручающее впечатление. Как противоположность этому фильму можно привести (не углубляясь в искусствоведческие исследования) картины Сурикова «Боярыня Морозова» и «Утро стрелецкой казни». Вот подлинная картина «бунташного века». На мой взгляд, можно было бы взять семантику композиций, жестов, движений, фигур и цветосветовую основу для съемочного процесса именно из картин Сурикова.

Язык и диалоги персонажей в фильме удручают, нет живого общения, есть странные заученные фразы, которыми вещают персонажи. Безликость и отсутствие движения присущи не только актерам, но и массовым сценам. Хотя фильм заявлен как художественный, он сильно напоминает модную сейчас псевдодокументальную реконструкцию исторических событий. Попытка тридцатисекундными сценками обозначить все основные моменты истории раскола приводит к тому, что нет живых характеров, трагедии. Не видно страстей, столкновения идей, духовного темперамента, а есть ряженые в кафтанах и сарафанах с заученными мертвыми фразами.

Снимая фильм «Раскол», создатели должны были обязательно учитывать, что та традиция, говорить о которой и показывать которую они взялись, еще жива, и потому допускать в фильме исторические несуразности было со стороны авторов ничем не обоснованной самонадеянностью. В эпизодах фильма, связанных с богослужением, не звучит наонное пение. Так, в сцене венчания Алексея Михайловича слышится как раз никонианское партесное пение. Певчими на крылосах в фильме являются женщины, а такого никогда не было в древлеправославной традиции. Забавляют «канонические» рассуждения протопопа Аввакума, который говорит, что в древности крестились одним перстом, а потом двумя. Создается впечатление, что Аввакум был знаком с трудами Евгения Голубинского, либерального церковного историка XIX века. В руках у Патриарха Иосифа крест, словно сошедший со страниц советской атеистической периодики 20–30-х годов. Куда смотрели художники по костюмам и реквизиту? В фильме крестятся в шапках, ходят на крестные ходы в шапках. С покрытой головой крестились и входили в помещения только представители духовенства, но вместо шапок на головах были скуфьи, камилавки и клобуки. Крестное знамение возлагается по-никониански небрежно, совершенно не в древлеправославной традиции. И подобными неточностями полон «исторический» фильм!