Ольга Никитина В этом году исполнилось десять лет со дня смерти польского режиссера Кшиштофа Кеслевского, мастера современного европейского интеллектуального кино. Среди его многочисленных работ есть и такие, центром которых являются размышления о запредельном, о Боге. Кеслевский, будучи верующим человеком, в то же время не принадлежал к какой-то конкретной религии или христианской конфессии.
Кшиштоф Кеслевский родился 27 июня 1941 г. в Варшаве, в семье инженера-строителя, его мать была служащей. В 1969 г. он окончил режиссерское отделение Государственной киношколы в Лодзи, в которой снял свои первые короткометражные ленты: «Учреждение», «Трамвай», «Концерт по заявкам» и др. За ними последовала серия документальных картин, посвященных острой социальной проблематике: «Из города Лодзи» (1969), «Я был солдатом» (1970), «Фабрика» (1970). В своей магистерской работе он писал: «Можно себе представить, что жизнь каждого человека – это фабула. Для чего нужно придумывать действие, если оно уже существует в жизни? Его нужно просто запечатлеть».
Однако уже в конце 1970 – начале 1980-х гг. в его творчестве происходит перелом, наступает новая эра. Режиссер определяет для себя новые приоритеты: одним из основных мотивов его творчества становится размышление о Боге.
Вышедший на экраны в 1988 г. фильм «Декалог» («Десять заповедей») – один из наиболее ярких тому примеров. Это был сериал, снятый специально для польского телевидения, но получивший известность во всем мире. «Декалог» – своего рода реакция на моральный упадок и растерянность польского общества после отмены военного положения в стране (это произошло в 1983 г. – «НГ»). В фильме десять серий в соответствии с десятью заповедями Моисея.
Именно в его первой серии «Не сотвори себе кумира» звучит вопрос, который станет одним из определяющих для всего творчества Кеслевского: «Кто это – Бог?» Этот вопрос в первой серии задает десятилетний Павел, некий проводник между горним и дольним. Отец Павла – инженер, он знает ответы на все вопросы сына, кроме главного – кто такой Бог.
Вообще в фильмах Кеслевского много «образов» богов, его персонажи буквально окружены ими. Богами становятся как предметы, так и люди. В фильме «Красный» (1996), последней части известной трилогии «Три цвета» (и последнем фильме самого режиссера), Бог появляется на сцене как судья на пенсии. Он шпионит за соседями, подслушивая и записывая телефонные разговоры. Бог-судья – образ, вообще характерный для западной христианской традиции. Однако христианский Бог – прежде всего Бог любящий, тогда как в фильме «Красное» он скорее мизантроп, окончательно разочарованный в человечестве.
Во время работы над картиной режиссер объяснял Ирен Жакоб, исполнявшей роль главной героини фильма: «Я бы хотел, чтобы ты думала, что этот человек выносит божий приговор. Представь себе, что такое надежда. Это вера в чью-то доброту».
Однако Бог-судья в картине отнюдь не добр. Он не останавливает героиню, заведомо зная, что теплоход, на котором она отправится в путешествие, потерпит кораблекрушение. Катастрофа и спасение героини в конце фильма (наряду с героями первых двух частей трилогии) напоминает библейскую историю Ноева ковчега. Спасенными, как и в Ветхом Завете, оказываются лишь избранные, те, кто еще способен любить и верить...
В конце жизни Кеслевский совместно с Кшиштофом Песевичем написал сценарий к очередной трилогии о Боге – «Рай. Ад. Чистилище». Однако при его жизни ни одна из частей фильма не вышла на экраны. Лишь в 2002 году немецкий режиссер Том Тыквер снял «Рай», а совсем недавно, в 2005-м, Данис Танович предложил вниманию зрителей фильм «Ад».
Фильм Тыквера – это, пожалуй, последняя попытка Кеслевского сказать что-то о Боге. Главная героиня картины берет на себя «право Бога» наказывать людей за грехи, чтобы восстановить справедливость. Она решает, что вправе отомстить торговцу наркотиками – убийце своего мужа-наркомана, и подбрасывает к нему в контору взрывное устройство. Однако по какой-то случайности от взрыва погибают четыре невинных человека. Видимо, в этом и есть задуманная режиссером справедливость. Вопросы наказания и справедливости – прерогатива не человека, а Бога...
Пожалуй, в своих фильмах польский режиссер все-таки нашел ответ на вопрос «Кто это – Бог?» Бог в его фильмах – грозный ветхозаветный Яхве, наказывающий человека за грехи. Сам Кеслевский говорил об этом: «Чаще всего я представляю себе Бога из Ветхого Завета, который беспощадно требует исполнения данных Им заповедей, необходимых человеку для того, чтобы выжить. Бог Ветхого Завета оставляет человеку много свободы и вместе с тем требует большой ответственности. Посмотри, как ты пользуешься этой свободой, а потом получи либо награду, либо наказание... Это образ Бога для таких людей, как я: слабых, ищущих, несведущих».
Но в то же время во всех своих картинах он не мог ограничиться лишь пессимистической констатацией того, «что есть», не оставив хотя бы малой надежды на торжество добра. В его картинах есть место и христианскому «Богу любви».
В первой серии «Декалога» Павел спрашивает у своей тети: «Кто это – Бог?», она, смутившись на мгновение, прижимает мальчика к себе и спрашивает: «Что ты чувствуешь?» – «Что ты меня любишь», – отвечает Павел, а в ответ слышит: «Именно в этом Он и есть». Подобным образом в «Красном» в конце фильма героине все же удается пробудить чувство любви и жалости к человечеству у судьи-мизантропа. В сценарии к фильму «Рай» герои спасаются из, казалось бы, безвыходной ситуации, взмывая в небо на вертолете все выше и выше над землей, в небо, в Рай.
В своих фильмах Кеслевский словно пытался сказать зрителю: у каждого из нас свой Бог, и каждый видит его по-своему. Он считал, что наша цель – не разобраться в том, кто или что это, а просто верить в то, что «это» есть.
Париж
