Геродот и мимопролетяне

ЕСЛИ бы Александр Македонский ездил на велосипеде вместо того, чтобы гарцевать на своем жутком Буцефале, он не считал бы себя сыном бога и не пытался бы завоевать мир.

Точно, когда ты в седле и за рулем, ты трезво оцениваешь свои возможности.

МИЗАНСЦЕНА

Мастерская, наполненная книгами, рисунками античных статуй, комнатными растениями вперемешку с различными проекционными и записывающими устройствами. За столом, где царит традиционный беспорядок, сидят двое - мужчина и женщина. Время действия - по преимуществу вечер. В комнате преобладает комфортное нижнее освещение. Ритм сцене задают мерное постукивание компьютерных клавиш и редкие щелчки диктофона. Идиллическая картина совместного труда оживляется редкими появлениями маленькой девочки.

СЮЖЕТЫ

Геродот и роботы. Витрувий и Макинтош. Гермес и Микки-Маус. Античный раб и посетитель супермаркета.

Двое ученых искусствоведов, Теодора и Гаррис, пишут книгу об античном мире и его связи с миром современным. Как положено живым людям, они прерывают работу ироничными диалогами, общением с ребенком, посещениями кафе и магазинов, велопрогулками и телефонной болтовней. Книга становится все толще, обрастает парадоксами, разрисовывается, верстается, структурируется, но так и не доводится до конца.

ЗАЧЕМ?

В детстве я слушала по радио передачу. Кажется, она называлась "Клуб веселых капитанов". По сюжету, там собирались всевозможные капитаны из книг, начиная с Пятнадцатилетнего и заканчивая Немо, и болтали о литературе, географии и всякой полезной для ребенка всячине. Потом издали красивую толстую книгу, где были опубликованы эти самые капитаньи беседы.

Издание Андре Скобельцина напомнило мне одновременно и о радиопередаче, и о той старой детской книжке.

Идея, собственно, проста, только почему-то вовсе не расхожа. Как сделать скучную и строгую научную мысль живой и ироничной? Написать все то же самое, только в форме диалога мужчины и женщины. Уютная комната. Вечерняя тишина. Интимное освещение. Мягкий диван. Но вместо банальных любовных признаний - деловой разговор о книге, об античном искусстве и его связи с современным. И как положено в таких разговорах, когда вовсе не надо следить за логикой научного повествования, а мысль скачет как блоха, поэтому от Геродота до Микки-Мауса - легко и без пересадок.

КОММЕНТАРИЙ АВТОРА

Библиотека моего института┘

Я включаю компьютер, запуская с лазерного диска энциклопедию искусств. Один щелчок - и вновь я в сказочной пещере Али-Бабы.

Здесь к моим услугам все сокровища мира, подробно разработанные, снабженные внушительным комментарием; однако какое-то непонятное оцепенение всякий раз задерживает меня на самом пороге. Мысли разбегаются; я пытаюсь собрать их, сосредоточиться на чем-то определенном, будь то Венера Милосская или Сезанновы купальщики, - и лишь скольжу поверх этих прекрасных, блестящих, бесстыдных картинок, не видя их и томясь скукой, как меж бесконечных стеллажей рядового супермаркета┘

"Нарцисс" - это попытка оградиться от этого мира с его постылым многообразием; выражение взгляда личного и беспристрастного, серьезного и неглубокого┘ Читатель не увидит в книге фотографий - одни наброски. Никаких готовых знаний - лишь герои, исследователи, толкующие о своем восприятии древнегреческого и современного искусства. Никаких безапелляционных суждений - только диалоги, не разрешающие ни сложностей, ни противоречий.

КОМУ?

Андре Скобельцин написал книгу для начинающих. Не для маленьких радиослушателей, а для тех, кто еще не прочертил в своей голове маршрут пути от скульптора Поликлета до архитектора Ле Корбюзье. Для тех, кто еще не забил свои мозги академической пылью и способен увязать систему античного ордера с детской игрой в покемонов.