Павел Руднев Дадамян Г.Г. Театр в культурной жизни России (1914-1917). Учебное пособие. М.: ГИТИС - Дар-Экспо, 2000, 196 с.
ПерваЯ часть книги Геннадия Дадамяна, посвященная театральной жизни России в годы Первой мировой войны, уже выходила брошюркой в 80-е годы и не осталась незамеченной исследователями. Во второй части нынешнего издания история театра представлена за весьма короткий срок, с февраля по октябрь 1917-го, когда Россия уже не была монархией, но еще не стала первой в мире страной социализма.
Почти без комментариев, с большими цитированием и внушительным набором цифр и фактов Геннадий Дадамян не пишет монографию, но составляет летопись. Предмет его исследования - не история собственно драматических спектаклей, но атмосфера социального бунта, обострение общественного сознания у театральных деятелей уходящей, "царской" эпохи - ведь новые театральные лидеры пока еще не выделились. Время реформ и утопий захлестнуло театральную верхушку, заставив ее не ставить и не играть спектакли, но - вместо того - лихорадочно изобретать новые принципы существования без крепкой, но всеми нелюбимой системы императорских театров. Театральное сообщество заразилось опасным зудом общественной деятельности - артистические силы направляются на устроительство быта культуры, ее тыла. Не поддается исчислению количество комиссий, групп, компаний, обществ и заседаний, где говорится о новой театральной системе вне государственной опеки.
"Требование автономии государственных театров", "опыт самоуправления", "идея министерства изящных искусств", "проект экспроприации театров" - такими громкими, лозунговыми названиями главок пестрит книга Дадамяна. В самих заголовках мы узнаем основные принципы будущей театральной демократии, которую частично ввела в обращение советская реформа искусства, а завершила только перестройка, реанимировавшая идею разгосударствления театральной деятельности.
Стиль письма Геннадия Дадамяна, блестящего лектора и рассказчика, узнаваем: исследователь находит в газетных и журнальных материалах множество пикантных, острых фактов, сквозь которые легко прочувствовать эпоху. За полгода - с февраля по октябрь - невиданная перемена не только в структуре власти, но и в образе мышления. Театральная революция начинается с ареста директора императорской сцены Теляковского руками мобилизованного артиста Александринского театра, который, увидев обстановку чиновничьей квартиры, произносит: "Вот в каких хоромах живут сановники, в то время как народ голодает".
Отмена цензуры повлекла за собой изменения, куда более страшные, нежели "зверства" цензурного комитета. Уже через пять месяцев после указа российский театр выставил на сцену свое самое безобразное зрелище: первые порнографические спектакли. Еще в момент обсуждения темы, нужна ли цензура в России, многие критики высказывают мысль о том, что "рассекреченные" архивы запрещенных пьес вовсе не наградят читателя шедеврами, а, напротив, настроят против отмены цензуры, которая в последнее время выполняла роль "очистных сооружений" в потоке драматургических новинок.
Отменяется и запрет на показ спектаклей во время церковных праздников - в дело вступают антрепренеры-собственники, терпящие убытки при простое театрального здания. В театрах меняется зритель, поэтому тут же происходит доселе неслыханное: из гардероба воруют вещи. Меняется и административный состав, и, как это часто случается в шальное время, на место новых "комиссаров" приходят "третьи" люди, непрофессиональные и случайные, как председатель 2-ой Госдумы Федор Головин, потомок византийских князей.
Предлагается ввести профсоюзную монополию на театральную деятельность - и будь она под горячую руку принята, артист без лицензии, без партийности не имел бы права выйти на сцену: "Шаляпин с Собиновым не будут выступать ни в Мариинке, ни в Народном доме, если не предъявят членских билетов, подписанных тов. Лапицким или Левитаном". Тоталитарное мышление театральных "якобинцев" выразилось и в том, что в марте 17-го объявлено об изгнании из Российского театрального общества балерины Кшесинской за поведение, недостойное русской артистки. Растерялись театральные академии, старые лидеры оказались неготовыми к условиям новой системы, почкуется и распадается театральное сообщество, которое, казалось раньше, было таким монолитным. Вот картина 1917 года: Союз московских актеров, Союз русских драматических актрис, Российский профсоюз работников сцены, Союз петроградских сценических деятелей.
Что же с выводами?! Их будто недостает в издании Дадамяна. Но в том и состоит главный неутешительный итог, что его и быть не может там, где нет предмета исследования - искусства как такового. С 1914-го по 1917-й - бездарный "промежуток" в истории русского театра, в который только единичные события можно было бы назвать сколь-нибудь значительными. От модернизма не осталось и следа, а пути к новому революционному искусству еще не открыты. Несколько провальных сезонов, отток зрителей и триумфальное шествие фарсовых театров, где играют анекдотические скетчи про антигероя эпохи Гришку Распутина. "Молчание искусства" - так называет одну из глав книги Геннадий Дадамян.
Работа над рукописью была окончена в октябре 1989 года, а издание увидело свет лишь спустя дюжину лет. Геннадий Дадамян, обучивший новой театральной экономике половину директорского и администраторского состава театральной России, знал о возможных последствиях театральной реформы задолго до ее начала. &
