Анна Залевская "Зеленая миля" ("The Green Mile"), США, 1999 г. Режиссер: Фрэнк Дарабонт. Сценарий: Стивен Кинг и Фрэнк Дарабонт. В ролях: Том Хэнкс, Майкл Кларк Дункан, Майкл Джетер, Сэм Рокуэлл, Дэвид Морс.
Кино нового времени все настойчивее стремится преодолеть границы собственной формы - выплеснуться сгустком чистой энергии, стать событием, поглощающим без остатка, здесь и сейчас. Зрителю, принимающему правила игры, предстоит пережить опыт визионера.
Фильм Фрэнка Дарабонта "Зеленая миля", безусловно, - такое событие. Это уже второй "тюремный" фильм (первый - "Побег из Шоушенка"), снятый Дарабонтом по роману Стивена Кинга. Триллер, саспенс, мистика - всего этого здесь, как всегда у Кинга, хватает с избытком. Но в самом ли деле это просто триллер, просто череда чудовищных происшествий, за которыми нет ничего, кроме страха и безысходности? А сверхъестественные способности Джона Коффи, странного узника "Холодной горы", только ли это дань жанру, этакий мистический аттракцион, дежурный элемент всякой "страшилки"?
Джон Коффи, чернокожий исполин, приговорен к смерти на электрическом стуле за убийство двух белых девочек. Улики неопровержимы: Джона застали на месте преступления. Прижимая к себе рыжекудрые головки своих жертв, он рыдал в голос, повторяя одну лишь фразу: "Я ничего не смог сделать".
В тюрьме осужденный ведет себя удивительно смирно и покорно. Он робок как дитя и, к тому же, боится темноты. Трудно представить себе, что он повинен в столь тяжком злодействе. Глава тюремной охраны Пол Эджкомб вскоре узнает, что Коффи наделен таинственным даром целительства и предвидения. Пол проникается все большей уверенностью в непричастности Джона к убийству, но противостоять несправедливости он не в силах - Джон Коффи обречен на смерть.
Постепенно каждое событие фильма начинает разрастаться до поистине космических масштабов, приобретая отчетливо символический смысл, а все вместе они образуют глубинный архетипический сюжет.
Кто же такой загадочный Джон Коффи? Никто не знает, откуда он появился, а сам он ничего толком рассказать о себе не может - говорит лишь, что он странник, которому негде приклонить голову. Жена начальника тюрьмы, Мелинда, которую Коффи исцелил от смертельной болезни, дарит ему в знак признательности образок со святым Христофором, и с этого момента он словно обретает новое, настоящее имя. Как и Христофор, Коффи - могучий великан. Как и Христофор, он чужак: Христофор, до крещения звавшийся Репревом (от лат. reprobus, "отверженный", "осужденный"), по происхождению хананеянин, а Ханаан, как известно, весьма значимый библейский топос, земля язычников, земля Ваала, покоренная праведным Иисусом Навином (топос, который неизбежно должен был возникать в суровом протестантском сознании первых американских поселенцев). Коффи - негр, да притом еще - на Юге┘ Даже его адвокат Берт Хаммерсмит преисполнен к нему глубокого отвращения; в разговоре с Эджкомбом он рассказывает о собаке, которую когда-то пригрел у себя в доме и которая в один прекрасный день отплатила ему тем, что покалечила его маленького сына. "Негр, - заключает Хаммерсмит, - все равно что эта собака┘". Сравнение это далеко не случайно и вновь наводит нас на мысли о Христофоре: древние предания повествуют о Христофоре-псоглавце, уроженце страны кинокефалов.
Но основное сходство лежит глубже. Согласно "Золотой легенде" Иакова Ворагинского, св. Христофор (чье имя означает "христоносец") служит Богу, переправляя людей через реку. Однажды его просит перенести через реку ребенок┘ Дальнейшее хорошо известно: Христофор ощущает на своих плечах не только всю тяжесть мира, но и тяжесть его Создателя.
На могучие плечи Джона Коффи невыносимо давит тяжесть зла мира сего. Ему дан опасный дар, жертвенный дар мученика. Он призван появляться в тех местах, где концентрация зла достигла своего предела. Его задача - как бы пропускать через себя энергетические потоки, перераспределять и очищать их. Его функция - функция громоотвода. После всех тех чудес, что Джон совершает для Пола Эджкомба и его товарищей (повинуясь только одному зову - зову своего дара, требующего применения), становится понятно, почему его застали рядом с трупами девочек и что означала его странная фраза. Он снова возник из мрака в отчаянной попытке его рассеять - но слишком поздно. Спасти детей ему не удалось. Все, что ему теперь остается, - это добровольно взвалить на себя страшную ношу зла, притянуть его к себе в избытке, словно гигантским магнитом, чтобы очистить мир, чтобы способствовать его искуплению.
Джон не пытается сопротивляться, совсем не думает о своей поразительной силе как о средстве избавления. Он никого не наказывает - все происходит само собой. Поток зла, устремляясь сквозь медиума, сам находит свою добычу: подобное притягивается подобным. В фильме есть два персонажа - воплощения чистого зла. Это Перси, племянник губернатора и подчиненный Эджкомба, изощренный садист, и Дикий Билл, убийца, вместе с остальными заключенными ожидающий казни (в дальнейшем оказывается, что именно от его рук погибли две девочки, в чьей смерти обвиняют Джона Коффи). Когда напряжение зла, исходящего от них, достигает своей высшей точки, их в одно мгновение замыкает друг на друге. Происходит духовный взрыв: Перси убивает Билла и сам навеки лишается разума - его душа словно сожжена электрическим разрядом.
В картине, рассказывающей о зле и его действии в мире, как ни странно, добрых людей куда больше, чем злых. Пола Эджкомба и его коллег без преувеличения можно назвать образцом христианской общины, где люди объединены простой ясной верой и нерушимой верностью друг другу. Ведь и они сродни Джону Коффи: так же, как и он, они призваны нести стражу на границе между мирами, между добром и злом. Они - последние проводники и последние свидетели жизни и смерти осужденных. Все эти простые и в то же время вечно кажущиеся абстрактными категории добра и зла, жизни и смерти даны им в предельной, обнаженной наглядности. Поэтому Страшный суд для Пола такая же очевидная и несомненная реальность, как для других людей то, что окружает их в повседневной жизни. Именно о Страшном суде он говорит Джону в их последней беседе: "Когда на Страшном Суде Господь спросит меня, почему я дал умереть одному из Его созданий, что я отвечу Ему: "это была моя работа"?"
Тем не менее случается то, что случается. Джон Коффи входит в камеру смерти, где зрители уже ждут жестокого зрелища. Коффи подавлен: "Их ненависть жалит меня, словно пчелы". Перед самой казнью он открывает Полу закон действия зла в мире, говоря о погибших детях и их убийце: "Они помогли себя убить - и так происходит во всем мире". Злу легко проникать в нашу жизнь - оно почти не встречает сопротивления. Последние слова, что мы слышим от Коффи - "I"m in heaven": он тихонько напевает песенку Фрэда Астера из единственного виденного им за всю жизнь кинофильма.
Положение Пола Эджкомба, присутствующего по долгу службы при казни, подчеркнуто драматично: нет сомнения, что он, привыкший соотносить события своей жизни с образами Священного Писания, ощущает себя Пилатом и готов смиренно принять на себя ответственность.
Так оно и происходит. Джон Коффи успел передать Полу часть своей огромной силы: с тех пор прошло уже немало времени, Эджкомбу 108 лет, а он все живет и знает, что многих еще доведется ему пережить. Свое долголетие он воспринимает как суровое испытание за то, что он "дал погубить одно из Божьих чудес". Судьба его схожа с судьбой Агасфера, персонажа средневековых христианских легенд. Бессмертие Агасфера, одного из очевидцев первого пришествия Христа, - его проклятие: он обречен скитаться по земле до второго пришествия. Но оно же - и его благословение, обещание милости и искупления, а через него - прощения и для всего мира.
"Зеленая миля" - таково название фильма: зеленым линолеумом застлан пол коридора, ведущего к камере с электрическим стулом. "Зеленая миля" - расстояние между жизнью и вечностью. "Каждый должен пройти свою Зеленую милю". И не спрашивай, по ком звонит┘
