Широко закрытые глаза как диагноз века

ПОСЛЕДНИЙ фильм мастера. Внезапная смерть не успевшего довести до совершенства свое детище добавляет трагичности и многозначности. Драматургический замысел воплощен вне зависимости от реакции публики, успеха или провала, отзывов киножрецов, цеховой лояльности. И его величество кассовый сбор более не властен ни над автором, ни над его работой. Все, что он сделал, счел нужным сделать - послание нам, оставшимся.

Стэнли Кубрик уникален не только авторской изменчивостью. Он поражает упрямством и настойчивостью, столь ценимыми пленниками восточной несвободы - делать только то, что считал важным. И только так, как должно. Он настоял на сомнительном праве артиста идти на поводу интуиции и замысла. Такое право гораздо труднее заслужить в зоне свободы, нежели на территории идеологического плена. Идеологов обмануть просто, деньги и их хранителей - невозможно. Бескомпромиссный художник имеет шанс вызвать доверие, не торгуя словом, волей и гибкостью позвоночника. Неуспех в границах свободного мира ложится тяжелым ярмом - ты не успел, твой порыв запоздал, ты есть ненужность. В условиях диктатуры всегда есть шанс списать на гражданскую позицию. Сохранять независимость от дурной власти много проще, чем от экономического закона. Тривиальные наблюдения над опытами уходящей эпохи позволяют говорить о степенях свободы без романтизма.

В случае Стэнли Кубрика, делавшего фильм невероятно долго, не допуская утечки информации о ходе съемок, многозначность и зашифрованность послания, которое он оставил своей лентой, не оставляет сомнений. Его предыдущие фильмы подводили итог поискам эпохи. Его финальный фильм поставил диагноз веку. Чтобы быть услышанным, ему пришлось пойти на уловки.

Фильм снят по мотивам романа некогда знаменитого писателя Артура Шнитцлера. Все свои замыслы Кубрик черпал из книг. Никому не приходит в голову обозначить жанр как экранизацию. Однако Шнитцлер обрел новую популярность.

Фильм перегружен снами, пересказами видений, символами, знаками. Фильм отсылает к Фрейду, Кубрик смеется над веком, заменившим запретное на болезненное. Пациент здоров. Ему только кажется, что он болен. Но как сладко рассказывать о недуге, как заразительно раскрепощаться. Рецензенты и критики нервно перечитывают Фрейда, ищут разгадки. Не находят.

История, приснившаяся жителям Вены, снятая в Лондоне, происходящая в Нью-Йорке наших дней.

Рождественская история. Маски. Карнавал. Смерть неузнанной героини. Черная месса. Бал обнаженных и обреченных.

Лента препарирована цензурой во избежание недовольства ревнителей нравов. И даже после такой акции рекламируется как скандал, как вереница откровенных сексуальных сцен, обольщений, искушений и преодолений соблазнов. Фильм поражает полным несоответствием - абсолютное отсутствие репрессивного и навязчивого фактора под названием "экранный секс". Большую часть времени герои фильма не одеты, говорят, думают и хотят - но Кубрик снимает холодно. Они хотят. Зритель не хочет.

Самая энергичная реплика - финальная. Герой, ошеломленный глубинным дрейфом по тайнам города и собственного подсознания, бродит среди рождественских прилавков со своей женой и дочерью. Девочка отвлекается на какую-то игрушку и отбегает. Герой задает вопрос: "Что же теперь нам делать, после всего..." Она глядит сквозь круглые стекла очков широко открытыми глазами хорошо выспавшегося человека и без тени иронии произносит: "Fuck..." Русский язык закадрового перевода смажет конкретность ответа.

Это не хеппи-энд истории про буржуазную пару, развлекшуюся чистосердечными признаниями и стряхнувшую усталость семейной жизни. Не святочный рассказ на фоне детективного сюжета, притом что убийство происходит, герой идет по следу, соучастники признаются. Не мелодрама с вкраплениями экзотики. Не одинокий вопль отчаяния: "Соотечественники мои, поднимите мне веки".

Кубрик, покидая мир людей на исходе века, оставил ясное, как солнце, послание. Зашифрованное на тот случай, если дефекты зрения сохранят свои позиции в деле спасения личности от хаоса жизни.

Для ценителей прекрасного и мастеровитого кинематографа автор девять лет сочинял сложный видеоряд, насыщенный отсылками, цитатами и аллюзиями, внятный понимающему ценителю. Для экранного успеха он подобрал звездный состав актеров. Николь Кидман и Том Круз, счастливая звездная парочка в жизни и честная парочка в фильме. Для поклонников психологических изысков он выстроил выверенные диалоги, аранжировал словесные дуэли и максимально расширил границы искренности.

Но последний фильм Стэнли Кубрика совсем не о том.

Уходящий век начался с попытки освободить: страны, народы, угнетенных, подсознание, женщин, детей. Самые разные персонажи выступили поборниками и провозвестниками лучших идей, копившихся в лучших мозгах. Человечество избавилось от химер. Сны разгаданы. Мир проснулся. Самые зоркие убедились, что не спать очень вредно и к бодрствованию никто не готов. Чудовищ, которых порождает сон разума, можно приспособить для повседневного потребления, бизнеса и поступательного прогресса в перерывах между борьбой за права, свободу и справедливость. А пока - перерыв, поскольку предстоят торжества по случаю нового тысячелетия, в которое мы должны отобрать только качественное и проверенное из нашего багажа. Наши лучшие сны.

Кубрик очень просто напомнил о доверии, ответственности и умении простить без непременного мщения. Каждый шагает по жизни. Полагая, что зона его свободы очерчена его волей, словами и действиями. Оказывается, наши желания, хотения и тайны убивают, бывают заразны и смертоносны. Можешь вместить - вмести, но не говори, что не знал, не хотел, не виноват. Она рассказала ему сны, он отправился испробовать реальность. Он ничего не нашел. Она проснулась. Он тоже открыл глаза. После откровенных признаний хочется отмыться. Они предпочли смотреть друг другу в глаза. Вот и все. Никакого морализма.

Впрочем, большинство, посмотрев фильм, зевнуло. Кубрик снял фильм о том, что нельзя ходить налево, такая старомодная чушь с недоделанным финалом. И слишком много разговоров. Лучше бы доктор Билл без промедления и эмоций ответил с готовностью на все предложения - и вышла бы семейная драма с моралью или комедия чуть более качественная, нежели претендующая на "Оскара" "Американская красавица".

Стэнли Кубрик смеется и не оставляет нам шанса отсидеться у психоаналитика или утолить свои печали привычным способом.