Максим Шевченко  |
 |
|
- ОТЕЦ ЛЕОНИД, часть общества настроена против использования при восстановлении храма иных материалов, нежели при первоначальном строительстве. Имеется в виду применение искусственных материалов, а также темперы во внутренних росписях.
- Недавно Святейший Патриарх меня отчитал, сказав, что нельзя вступать в полемику с людьми непрофессиональными и ангажированными. Все материалы, которые здесь использованы, натуральные, те же самые, которые использовались в храме XIX века. Кроме круглых тондо на фасадах, временно выполненных в стеклопластике (позже они обязательно будут сделаны в бронзе), так как просто не было ни средств, ни времени сделать их в бронзе, как это было первично предусмотрено проектом. А ведь проект никто не менял.
То, что тондо были выполнены в доломите, который разрушился через десять лет, - это беда первого храма. Сначала предложили гальванику, потом - самый дешевый материал, какой только был, - доломит. Он стоит, как гипс. Сделали барельефы. Они сейчас в бедственном положении, хранятся в Донском монастыре, и это несмотря на то, что в 1911 году скульпторы Коненков и Волнухин проводили реставрацию. Они брали жидкое стекло (полимерный материал, в то время уникальный), делали смесь с цементом и восстанавливали изъеденные коррозией поверхности барельефов.
Мы не могли пойти этим путем и вернулись к первоначальному проекту, который был высочайше утвержден императором Николаем I и святителем московским митрополитом Филаретом Дроздовым. Так что никаких новшеств мы не применили. В верхнем храме нет ни одного фрагмента искусственного мрамора - весь камень естественный. Он широко используется и в нижних помещениях: в Трапезных палатах, в Зале соборов. Но это нормально - ведь все это новодельные помещения.
Все "общественные мнения" - результат обиды людей, которые не смогли забыть о себе и о своем кошельке и заниматься только храмом. Здесь требовался титанический труд, а они думали только о своей славе. И в результате они вылетели отсюда, Бог их не потерпел.
Только что здесь была государственная комиссия, и ее оценка выше, чем можно было ожидать. Работа была проведена уникальная и по своей скорости, и по технологии. Было важно при этой скорости не утратить тех технологических приемов, которые позволяют сделать живопись долговечной. Бронзовая скульптура современного храма простоит тысячу лет. Гальванопластика постояла бы сорок лет, рельефы в доломите - десять.
Теперь наша живопись выполнена на относе восьми-двенадцати сантиметров от основания стен. Под живописными поверхностями циркулируют огромные объемы воздуха, соблюдая у поверхности постоянную заданную влажность.
Четыре раза по 22 тыс. кв. м всей росписи пришлось покрывать шпаклевками, специально разработанными для нашего храма. Это уникальная работа, и, скажем, в Америке сейчас на всех углах трубили бы о таком труде.
- Сколько всего денег было потрачено на полную отделку храма?
- Все познается в сравнении. Первый храм Христа Спасителя обошелся государственной казне в несколько десятков раз дороже. Нынешний храм строился благодаря финансовой поддержке Фонда воссоздания храма. Он включает в себя частные пожертвования, а также средства правительства Москвы, полученные в результате аукционов, повышения цен на аренду помещений для высокоплатежеспособных фирм. Что же касается конкретной цифры, то она приближается к 600 млн. долл.
- По какому принципу выбирались художественные мастерские и те коллективы, которые проводили работы по восстановлению?
- Исключительно на конкурсной основе. Было 36 коллективов соискателей на право воссоздания росписи храма. Из них выбрано 15 по конкурсу. Они создали 15 бригад по 20-30 человек в каждой. Вся работа велась под руководством Российской академии художеств и ее президента Зураба Церетели. Он сумел все это организовать грамотно, научно, что и видно по результатам. Я хочу отметить замечательного искусствоведа Любовь Ширшову, знающую всех современных художников. Она всю жизнь занималась современным искусством и знала возможности тех или иных бригад. В соответствии с этими возможностями и предлагался каждой бригаде тот или иной участок. Все с распределением согласились. Не было ни одного скандала. А вот купол расписывать все отказались, и тогда Зураб Константинович сказал как выигравший конкурс: "А я возьмусь!". Он, кстати, участвовал в конкурсе наравне со всеми, причем это был конкурс девизов. Мы на имена не смотрели. Чистота конкурса и определила качество работы, если бы конкурс был нечестный - не было бы такого храма.
- Действительно ли первое время художники работали почти бесплатно?
- Не только первое, но и последнее. До сих пор им выплачены только самые минимальные авансы. Это составляет не более 20% общей стоимости живописных работ. Более того, если бы эта работа делалась в любой другой стране мира, то она бы стоила и не 600 млн., и даже не 6 млрд. долл., а, поверьте, гораздо больше.
- Кому принадлежало последнее слово в одобрении эскизов? Вам или, к примеру, Лужкову?
- Конечно, нам. Хотя мы всегда советовались, показывая эскизы мэру Москвы. Но, надо сказать, что он этим никогда не злоупотреблял.
- Он действительно серьезно интересовался восстановлением собора?
- Да, он всем интересовался, во все вникал, но всегда слушал, что скажет Церковь и профессионалы. Он иногда давал абсолютно точные советы, как решить какие-то технические вещи. И они всегда попадали в точку, в десятку. Он великий строитель, и даже если бы он больше ничего не сделал, то все равно бы вошел в историю за один этот храм.
- Когда смотришь на росписи, создается впечатление, что они немного разностильные. Это так было и в старом храме?
- Я бы не сказал, что это разностильность. Стиль-то как раз общий. Есть небольшая разница в колорите и в тональном решении. Возьмем яркие и объемные фигуры в хорных арках. На севере и юге одной бригадой созданы два мощных живописных крыла. А на востоке фигуры написаны легко и воздушно. В восточной части основное внимание должно обращаться на иконостас и крест. Поэтому здесь хорные арки делаются на полтора тона легче. Мы специально усилили тон, потому что пройдет 20, 50, 100 лет и вся живопись "сядет" на свое место. Ну и потом мы всегда можем внести корректировку.
- Скажите, в каком режиме будет работать храм? Будет ли он открыт после 7 или 8 января каждый день? Или только по воскресным и праздничным дням?
- Я думаю, что он будет всегда открыт, но я не уверен, что это будет уже в январе. 31 декабря состоится малое освящение храма. В июле пройдет великое освящение, а до июля у нас нет полной готовности комплекса. Мы еще будем доделывать некоторые нюансы, например малые алтари на хорах. Можно сказать, что храм практически готов, остались только небольшие доработки.
- Какое количество золота пошло на убранство храма?
- Внутри примерно 9 тыс. кв. м сплошного золочения: под всеми орнаментами, под шрифтами, под символом веры в арках. Огромные потолки на севере и юге также покрыты чистым золотом. На все ушло около 150 кг чистого сусального золота.
Хочу еще немного сказать насчет росписи. Недоброжелатели обвиняют нас в том, что это не чисто масляная живопись, как было в XIX столетии, а акриловая темпера. Мы были бы счастливы расписать весь храм темперой на любой связующей основе: будь то яйцо или акрил. Главное, чтобы было прочно и пигмент был натуральным. Церковь с радостью приемлет любые достижения науки, если они не противоречат канонам и не портят качество.
- Вы говорите, что счастливы были бы расписать храм темперой, но не получилось. Почему?
- Дело в том, что Общественным наблюдательным советом была принята концепция воссоздания храма в первоначальном виде. Поэтому темперу мы могли использовать только на наиболее опасных участках, где велика вероятность повреждения, коррозии живописной поверхности, в основном около входов. Но это не более 250-300 кв. м.
- Еще один вопрос по технологии. Известно, что в старом храме была большая влажность, даже были лужи воды на полу.
- Действительно, был подсос воды потому, что не было большого подклета, храм стоял практически на грунте. Несколько ручьев, впадающих в Москву-реку в этом месте, создают неблагоприятную обстановку под храмом. В свое время, когда строили Дворец советов, то заложили гигантское бетонное кольцо толщиной 12 и шириной 16 м, которое и сейчас находится под нашим храмом. Оно перекрыло потоки, их отвели в сторону, и они сейчас уходят в Москву-реку. В центре кольца была еще комната политбюро на глубине 60 м прямо под бассейном "Москва". Она была нами полностью забетонирована потому, что нам под храмом таких памятников архитектуры сталинского времени не нужно. А комната была действующая, с телефонами. На телефонах надпись: "Помни, товарищ, телефонный разговор не обеспечивает режима секретности". Все это было вывезено и сдано в соответствующие музеи. Причем комната функционировала вплоть до последнего времени. Но теперь там чистая земля - ничего внутри нет. Теперь там нижний храм, Зал соборов, Трапезные палаты - все это для горожан, для москвичей, для гостей, для всех людей.
- Расскажите, пожалуйста, о хозяйственных пристройках к храму. Говорят, что есть какая-то гостиница, специальные залы, специальный гараж.
- Это просто гараж, который обслуживает жизнь храма. Он вынесен за пределы храма, насколько это возможно. В него заезды с западной части входа в нижний храм. А почему бы и нет? Люди хотят приехать с семьей. Любой человек может за небольшую плату ненадолго оставить машину. Сейчас мы отрабатываем эту систему. Например: на два часа это будет стоить 15-20 рублей. Разве это плохо?
- То есть эта стоянка будет занята только приехавшими в храм?
- Нет, частично она уже сейчас загружена теми людьми, кто заплатил вперед за длительную стоянку. Это дает доход службе эксплуатации храма. Любой метод получения средств, который не противоречит канонам Церкви, допустим.
- Служба эксплуатации храма - это не церковная организация, а городская, не так ли?
- Служба эксплуатации храма пока принадлежит Фонду финансовой поддержки. Пока мы еще не отрегулировали все вопросы, связанные с эксплуатацией.
- Храм ведь будет находиться на балансе города?
- Он будет передан Московской Патриархии. Видимо, будет составлен особый договор, чтобы осуществлялась совместная эксплуатация и раздел расходов. Такой уникальный храм является не только религиозным объектом, но и произведением искусства и туристским центром.
- По вашим оценкам, какие средства потребуются на эксплуатацию храма, на содержание его в нормальном состоянии?
- В данный момент это определить практически невозможно. У нас еще не набран штат. Могу сказать, что строители тратили приблизительно 2,5 млн. руб. за квартал. Это приблизительно 100 тыс. долл.
- А сколько посетителей будет вмещать храм?
- Он рассчитан на 10 тыс. человек с учетом галерей. Например, Исаакиевский собор рассчитан на это количество без галерей. Там галерей просто нет. У нас другая схема построения: так, диаметр у нас больше; купол у нас 30 м, а там - 22; высота внутреннего объема - 79, а там - 71┘
- Отец Леонид, известно, что в некоторых храмах есть иконы, которые были спасены при разрушении этого храма. Будут ли они сюда возвращаться?
- Например, в церкви Ильи Пророка Обыденного, но там не сами иконы, а их точные копии в уменьшенном варианте. Мы были бы рады, если бы люди после вашей публикации принесли, что могут, и передали в храм или музей. Здесь должно быть все самое лучшее и от первого храма. Кстати, о деньгах... Если каждый россиянин отдаст по четыре рубля, мы бы полностью расплатились со всеми долгами. Все это сделано во славу Божью, ради 2000-летия христианства. 22 млн. человек уже вложили в это деньги.
- В следующем году должен созываться Архиерейский собор. Переместится ли он из Даниловской гостиницы в храм Христа Спасителя?
- Да, он должен проходить здесь. Но опять все уперлось в деньги. Если удастся их собрать, то будет построен комплекс, служащий людям. Тут могут проходить концерты церковной музыки, рождественские елки (в храме, а не в Кремлевском дворце). В трапезных палатах может быть выставочный зал. Сейчас у Церкви нет своего выставочного зала. Пусть сюда приходят и верующие, и неверующие. Храм открыт всем людям.
- Расскажите немного о себе.
- Я изображен в композиции "Вход Господний в Иерусалим" в виде осла. Мое дело было здесь Господа нести и Его благословение выполнять. Я окончил в 1993 году Институт имени Сурикова по классу скульптуры у академика Олега Комова. Потом аспирантуру. Я член Союза художников, имею ряд выставок, связанных с историей церковного искусства: пластика, древнерусская скульптура. Это мои основные любимые темы, которыми я уже три года не занимаюсь. Здесь я освоил живопись и монументальное искусство. Практически с 1995 года я здесь. Вначале я был консультантом по залу Трапезных палат, потом по Залу соборов. Потом меня ввели в комиссию по художественному убранству и Наблюдательный совет во главе со Святейшим Патриархом и мэром Москвы. Затем я стал руководителем координационной группы специалистов по воссозданию художественного убранства храма Христа Спасителя.
Моя ответственность перед Богом - сдать идеально завершенную работу. В координационной группе работают замечательные специалисты, эксперты, реставраторы высшей категории. У нас с ними не было ни одного конфликта. Мы убеждаем в своей правоте со смирением. Мы работаем под девизом первого Храма: "Не нам, не нам, а имени твоему дашь славу, Господи".
