КАРТ-БЛАНШ. Путин больше не хочет посылать в космос только дрозофил

Фото пресс-службы МО РФ

В череде сочинских совещаний Владимира Путина с руководством Минобороны и оборонных предприятий зашел разговор и о космической деятельности. Судя по всему, он был не совсем публичный, поэтому не составил конкуренцию в топе новостей сирийским событиям. Подробности стали известны только на следующий день в изложении вице-премьера Дмитрия Рогозина, после чего не осталось сомнений: и мирный, и военный космос ждут большие перемены. Причем в ближайшее время – новую стратегию развития космической отрасли правительству поручено разработать в течение трех месяцев.

Но в общих чертах с некоторыми параметрами этой стратегии можно определиться уже сейчас. Прежде всего надо отметить, что Россия не отказывается от своей главной космической амбиции – покорения дальнего космоса. Вместо ракеты «Зенит» планируется создать новую ракету под условным названием «Феникс», которая должна стать первой ступенью сверхтяжелой ракеты, предназначенной для того, чтобы домчать нас сначала до Луны, а уже потом, как поется в шлягере, еще дальше – от звезды до звезды.

С этого бравурного момента в громадье космических планов активно вмешиваются международная политика и реальная экономика.

Как отметил Дмитрий Рогозин, до 2024 года Россия собирается прилежно выполнять свои обязательства перед партнерами по Международной космической станции (МКС), а вот дальше все будет зависеть от «политических моментов – отношения с американцами, с новой администрацией». И это, в общем-то, вполне объяснимо, поскольку еще не очень понятно, каким будет наше партнерство при Дональде Трампе, а тем более после него. Кроме того, российские ученые, которых двумя руками поддерживает Минобороны, давно вынашивают идею вместо «космической коммуналки» (неофициальное прозвище МКС. – «НГ») создать Национальную орбитальную космическую станцию (НОКС) наподобие безвременно затопленного «Мира» или «Салюта», имевших в первую очередь военно-прикладное назначение: на «Салюте-3» вообще стояла пушка, а станция «Мир» была способна фиксировать пуски крылатых ракет. Поэтому Иран в свое время и порывался взять ее на собственное финансирование, проще говоря – приобрести в собственность.

Надо отметить, что наблюдение за «Томагавками» и сегодня не утратило актуальность, но поскольку МКС – детище международное, заниматься военной деятельностью на борту станции как-то не с руки. «Мы это исключаем», – отметил Дмитрий Рогозин. Исключают ли другие партнеры – отдельный вопрос. Но, вместо того чтобы еще и на околоземной орбите устраивать шпионские игры, наверное, будет разумнее все-таки обзавестись собственным космическим домом. Предполагается, что решение по НОКС примут уже весной будущего года.

Также примечательно, что именно в Сочи в год 55-летия пилотируемой космонавтики чуть ли не впервые на высшем уровне был поднят вопрос об эффективности работы в околоземном пространстве, коэффициент полезного действия которой, как некоторые утверждают, не превышает КПД паровоза. «Надо просто понять – чем заняты космонавты, какими экспериментами?» – поставил вопрос ребром вице-премьер Рогозин. Но, как стало известно «НГ», прежде этот же вопрос Дмитрию Олеговичу задал Владимир Путин. И действительно, космические корабли продолжают бороздить просторы Вселенной, огромные средства также тратятся на содержание МКС, а, если не считать престижа, «понятной добавленной стоимости» от этой деятельности не наблюдается. Причем не только у нас, но, как выясняется, у американцев тоже.

Ну, решили проблему сублимированного питания, регенерации воды-воздуха, развели космический огород, а дальше что?.. Безусловно, неоценимый вклад в орбитальную науку внесли еще и мухи-дрозофилы, которых можно считать самым многочисленным отрядом покорителей космоса – в первую очередь из-за их неуемной плодовитости. Благодаря этим прославленным в научных кругах двукрылым, как утверждает доктор физико-математических наук из Института медико-биологических проблем РАН Ирина Огнева, удалось, в частности, выработать механизмы защиты космонавтов от неблагоприятных факторов во время будущих межпланетных перелетов, выяснить, как воздействуют на живые организмы радиация, невесомость и вибрация. А кроме того, было установлено, что выращенные в космосе дрозофилы размножаются интенсивнее, чем на Земле. Впрочем, американцы пошли еще дальше: они идентифицировали нейроны, отвечающие за половое поведение самцов дрозофилы, то есть за ухаживание и все остальное…

Никто и не спорит, что космические мушки заслужили памятник в Звездном городке или где-нибудь на мысе Канаверал. Но вряд ли интимная жизнь даже очень полезных насекомых может быть мейнстримом космических исследований. И тут выясняется самое интересное. Оказывается, Роскосмос, который регулярно выводил своими силами и средствами дрозофил на околоземную орбиту, не имел полного представления, чем занимаются различные научные институты в космосе и насколько это оправданно, в том числе с экономической точки зрения. Более того, есть предположение, что и внятной, научно сбалансированной программы космических исследований до последнего момента в стране, похоже, не существовало. Поэтому, развивая идею президента о том, что «МКС должна приносить больше отдачи», вице-премьер Дмитрий Рогозин предложил создать специальный объединенный научно-технический центр, который будет заниматься и орбитальными полетами, и эффективностью космической деятельности в целом. Оно и правильно: дрозофилы должны знать свое место.