Олег Одноколенко
Фото Reuters
Вчера на брифинге в Москве было озвучено официальное мнение российской стороны о докладе Совета безопасности Нидерландов по поводу гибели малайзийского Boeing-777 рейса MH-17, упавшего на юго-востоке Украины. Как заявил замглавы Росавиации Олег Сторчевой, этот документ не соответствует стандартам Международной организации гражданской авиации (ИКАО), сделанные выводы неверны, а уровень нелогичности в документе «просто зашкаливает».
Напомним, что практически одновременно с отчетом по крушению малайзийского рейса МН-17, подготовленным Международной следственной комиссией в Нидерландах, свою версию во вторник представил концерн ПВО «Алмаз-Антей».
Согласно исследованиям российских специалистов, ракета, сбившая малайзийский лайнер, была запущена с территории, подконтрольной Вооруженным силам Украины. Эти выводы были подтверждены натурными испытаниями. Кроме того, отмечалось, что характер пробоин, оставленных на обшивке поражающими элементами, не оставляет сомнений: самолет был сбит зенитно-ракетным комплексом (ЗРК) «Бук», оснащенным ракетой 9М38, которая уже давно снята с вооружения в России, но все еще есть на Украине.
Голландская сторона не стала особенно вдаваться в подробности и устанавливать, откуда именно был совершен пуск по рейсу МН-17 (откуда-то из зоны площадью 320 кв. км), но и не воспользовалась предложением России, заявившей о готовности к сотрудничеству в расследовании катастрофы. Однако же в голландском отчете присутствует на первый вид будто чисто технический момент, после которого не остается сомнений, что обвинение в гибели малайзийского самолета в конце концов будет предъявлено именно России. Речь идет о поражающем элементе в форме бабочки, которыми оснащаются зенитные управляемые ракеты 9М317, но они стоят только на российских ЗРК «Бук».
По словам Олега Сторчевого, это «убийственное» доказательство появилось не сразу. Как помнится, на первых порах международные эксперты, несмотря на то что структуры ДНР гарантировали полную безопасность, не особенно стремились в район катастрофы. А когда все-таки появились, работали весьма избирательно и с нарушением установленных процедур. Поэтому и нет официальных подтверждений (по крайней мере обнародованных), что первая «бабочка» была найдена в обшивке фрагмента самолета на месте происшествия, а вторая – в теле члена экипажа.
По крайней мере нидерландская сторона не предоставила возможности Росавиации провести собственные исследования поражающих элементов, якобы найденных на месте крушения лайнера. Официальная причина отказа основывается на том, что Россия, дескать, не входит в состав Международной комиссии. Зато наряду с Малайзией и Нидерландами там присутствует Украина, которая, если смотреть правде в глаза, тоже находится под подозрением. И это подозрение только усиливается, если учесть, что официальный Киев так и не предоставил на суд комиссии записи переговоров украинских диспетчеров, запустивших рейс МН-17 по смертельно опасному маршруту.
Над схваткой в этой ситуации остаются разве что США, которые буквально сразу же после катастрофы заявили, что знают, кто сбил малайзийский Boeing, потому что располагают снимками со своего военного спутника. Но вот прошло уже более года, а американские «доказательства» так и остаются вещью в себе… Это что касается общего круга, а вот в узком кругу они как будто бы известны. По крайней мере глава голландской комиссии заявил заместителю руководителя Росавиации Олегу Сторчевому, что комиссия работала со спутниковыми снимками, сделанными американцами, но показать их русским он не может, поскольку получены те «по неофициальным каналам».
Но поскольку других фактов нет или они специально придерживаются для более подходящего случая, получается, что именно поражающие элементы (их форма) являются чуть ли не единственным реальным доказательством вероятного обвинения. При этом совершенно очевидно, кому это обвинение предъявляется… На нашей же стороне – расчеты, результаты натурных испытаний и в конце концов пробоины на фюзеляже, которые «бабочки» оставить просто не могли. Но в том-то и дело, что на обывателя, от которого в первую очередь зависит общественное мнение, цифры и формулы особо не действуют. Поэтому в эмоциональном плане «бабочки», конечно же, перевешивают и расчеты специалистов концерна «Алмаз-Антей», и умозаключения Росавиации.
Словом, нет другого выхода, кроме как добиваться, чтобы голландская комиссия выдала полную атрибуцию своих «доказательств». Неплохо было бы провести и полный химический анализ «бабочек», чтобы не осталось никаких сомнений в их происхождении. Заодно голландцы могли бы объяснить, почему обломки ракеты, принадлежащей ЗРК «Бук», были найдены только год спустя?
Например, в Росавиации совсем даже не утверждают, что рейс МН-17 были сбит именно ЗРК «Бук». И тогда неплохо бы снова приглядеться к версии, которую активно разрабатывал Следственный комитет РФ. Ведь в распоряжении СК есть показания о том, что в день катастрофы на аэродром вернулся Су-25 украинских ВВС с израсходованным боезапасом. Пилотировал этот самолет некий капитан Волошин, который после посадки заявил, что малайзийский Boeing-777 оказался не в то время и не в том месте.
Тогда слова украинского пилота истолковали как прямое признание. Хотя возможен и другой вариант: зенитная ракета была нацелена на Су-25, но когда он увернулся, перенацелилась на МН-17, который действительно оказался не в том месте… Но такой вариант даже никто и не рассматривал.
И вообще вряд ли стоит ждать объективности от любой комиссии, в состав которой входят заинтересованные стороны.
Дарья Гармоненко