В Москву? В Харбин? Зачем?

Чехов был связан с Москвой, особенно в последний год жизни. Но это уже после написания «Трёх сестёр». Честно говоря, я не ощущаю, что в «Трёх сёстрах» Москва первенствует, ≈ сёстрам важнее не попасть в Москву, а покинуть провинциальный город.

С первых слов понятно, что они не могут и никогда не уедут в Москву: «Отец умер ровно год назад». Всё. Это ≈ их судьба.

А почему они так хотят уехать? Это понятно: когда отца хоронили, генерала, пять человек за гробом шли. Что это за город? Как можно тут оставаться?! Они хотят вернуться, потому что здесь не так, как в Москве, не так, как в детстве. При этом в финале сёстры уже не говорят, что надо уехать в Москву. Они говорят: «Придёт время, и мы узнаем, для чего всё это». Получается, что смысл состоит в том, чтобы отказаться от ненужных беспокойств, и жить так, чтобы от тебя исходило не твое неудовольствие, скрытое или явное, а приятие ценностей, которые существуют в этой жизни.

Можно задавать вопрос: а почему в Москву? В конце концов они могли быть из Харькова, ведь Чехов часто вспоминает Харьков, в том числе в пьесах. Но, наверное, если бы они говорили: «В Харьков, в Харьков!», было бы не то. Даже по звуку. А для Чехова это важно.

Сестры, конечно, могут кого-то обвинять. Ну а кому они предъявят претензию, что умер отец? А с этого всё начинается. Это очень важно и очень сильно. Три женщины, одна совсем молоденькая, живут на всем готовом, все их обожают, и почему их не обожать, если отец ≈ начальник, да они и сами неплохи. Языки знают. И вдруг он умирает. И никого нет. Ни теток, ни дядек. Главный мужчина теперь ≈ это муж Маши, который приходит и говорит, что ковры надо убрать на лето и занавески туда же. То есть жизнь должна течь по известным правилам.

Конечно, они хотят в Москву, которую они помнят, там тепло, там нет комаров. И там погребена мама.

Я помню Иркутск, где много времени прожил, там у нас свой дом был, сад. Дом, сад ≈ всё снесли. Я приезжал посмотреть. Да, я испытывал какие-то чувства. Но вернуться? Нет. Но я не нахожусь в положении трёх сестёр в день именин одной из них, когда непонятно, праздновать именины или отмечать годовщину смерти. Тем не менее гениальный драматург Чехов это резко обозначает. Он начинает с того, что отец умер ровно год назад, как раз в этот день. В день именин Ирины. А заканчивает тем, что жених у Ирины убит. И надо жить. И уже понятно, что жизнь не в том, чтобы уехать в Москву или нет.

Весь четвертый акт говорят о том, что мы никогда больше не увидимся. А если увидимся, то не узнаем друг друга. Увидимся ≈ порешаем дела. А если не увидимся, то и дел никаких нет. А когда нет никаких дел, тогда и начинается серьёзность. «Надо жить...».

В предыдущем моём спектакле трём сёстрам удалось уехать. Но не в Москву, а, допустим, в Харбин. Скажем, из Перми. Жизнь их забросила туда. Мы понимаем, что у Чехова действие происходит в начале века и лет через двадцать сёстрам будет 40 с чем-то, а Ирине не будет и сорока. Они начинают заново свою жизнь, и уже там понимают, что самое лучшее время было тогда, 20 лет назад, там, где они были и откуда хотели уехать.

Уехать нельзя. И вернуться тоже нельзя. Какая-то попытка остановить время, с точки зрения Чехова, совершенно нелепа. В этом смысле Чехов беспощаден. Надеяться глупо, что пройдёт действие, будет зима и что-то случится. Там уже есть Бобик, уже надо выселяться из своей комнаты, и ряженых пускать в дом не дают. Чехов это знает, и мы должны знать.