Елена Гремина «Продолжение следует...» ≈ такова оптимистическая тема этого номера. В искусстве сюжет с продолжением ≈ это сериал. Что в нём хорошего? Есть в сериалах хоть что-то от искусства? Чего здесь больше ≈ жизни или искусства, ведь жизнь для нас всегда как-то связана с продолжениями? Что дает сериал автору? Ну, кроме денег?
Об этом мы попросили поговорить Елену Гремину и Михаила Угарова, драматургов, сценаристов. Михаил Угаров ≈ ещё и режиссёр, причём с недавнего времени ≈ еще и режиссёр телесериалов. Кстати, недавно в его ЖЖ появилась такая запись (в тексте изменено одно слово ≈ на более печатное и выпущено одно название производящей компании): «Гулял по Петровскому бульвару, коротал время. Зашел обедать в «Корчму».
Рядом сидели два мужика, я смотрел на них, подслушивал.
Они сначала говорили о Чубайсе, крыли его последними словами.
Потом вспоминали армию.
И у меня начался «бред инсценировки», потому что не могут живые люди так разговаривать. Было ощущение сериала, и очень-очень плохого, с плохими актерами. С клишированными репликами и монологами. Если такое напишешь и потом снимешь, тебе скажут ≈ ты сошел с ума, немедленно перепиши и пересними!
Короче говоря, все происходило в жанре плохого кино...
Плохого кина очень много в жизни. То таксист заговорит с тобой так, как будто ему кто-то пишет тексты. То в электричке услышишь такой диалог, что даже на телевидении такого уже не бывает...
Потом я отвлекся на телефонный звонок. Поговорил. Смотрю – один мужик плачет. По-настоящему, не по-пьяному. А второй стал говорит «ну ты чо? ну ты чо?». Стал его утешать, опрокинул тарелку
с салатом на брюки... Заругался матом, и глаза у него тоже стали красными. И все очень по-настоящему было».
Собеседники ≈ Елена Гремина и Михаил Угаров ≈ встретились дома. Поздно вечером.
Елена Гремина. Тут не будет беды, посмотреть, что сейчас с этим происходит на Западе. Ведь часто бывает так, что на Западе началось, то переходит к нам. Без Чайлд-Гарольда Байрона не было бы Онегина и Печорина, как известно... И сейчас многие сериалы английские и американские ≈ это высокое искусство. Сериал «Шесть футов под землёй», который я весь посмотрела, ≈ это как прочесть какой-нибудь современный роман Диккенса. Но романы сегодня пишут по-другому. Трудно представить сегодня такое произведение, как у Диккенса. Два тома. Или ≈ четыре. Реалистический роман с продолжением сейчас ≈ это сериал. Кстати, в Англии авторитет сериалов очень большой. Там есть совершенно культовые вещи, которые влияют на сознание и всё такое... Кроме того, сериал ≈ наименее герметичный жанр. Это ≈ то, что смогут увидеть все. Даже сериал с не очень хорошим рейтингом смотрят миллионы людей. Вашу пьесу никогда несколько миллионов не увидят, а тут ≈ легко.
Михаил Угаров. Мы с Леной всё время ссоримся, потому что я придираюсь к сериалам. Я в оппозиции, но что-то меня туда затаскивает...
Е.Г. Причём «Доктор Хаус» он посмотрел целиком. Это сейчас культовый сериал, с харизматичным артистом Хью Лори!
М.У. В своё время я писал «Петербургские тайны», а сейчас ещё и снимал сериал...
Е.Г. Наша с Мишей семейная жизнь началась с «Петербургских тайн». Мы писали с Анатолием Борисовичем Гребневым втроём, причём Анатолий Борисович сначала сильно переживал, что работает над сериалом, ему казалось это «порухой чести», а потом даже гордился этой работой. У нас у каждого были свои линии и герои. Кстати, очень многое из того, что происходило с нами в тот момент, вошло в сценарий. Много хороших воспоминаний связано с «Петербургскими тайнами»: никто, например, не верил, что сериал будет успешным. А на последних показах мы даже обогнали тогдашнего сверхлидера «Санта-Барбара». Однажды, когда Миша приехал в Пензу, его не селили в номер, потому что весь персонал смотрел повтор «Петербургских тайн». «Подождите, она из гроба встала», ≈ говорили они, не оборачиваясь.
М.У. Так вот, я искал для себя всё время мотивировку. Для чего я это делаю? Сходил с ума... Деньги ≈ это мотив, но он не утешает.
Е.Г. Здесь не всё так легко. Мы тут делали анкету для участников «Новой драмы». Продюсеры сказали, что работают для денег. Драматурги, как правило, сказали, что деньги для них мотивация, но прежде всего ≈ творческая востребованность. Ну, я в этом никогда не сомневалась на самом деле.
М.У. Для меня деньги ≈ недостаточная мотивация. Я могу бесплатно делать более трудоемкие вещи. Так вот я искал для себя мотивировку и мотив оказался очень любопытный. Сериал ≈ это такая психотерапия. Куда, например, делся романтизм? Он ушёл в сериальность. Что такое сериал? Жизнь не имеет конца в сознании обывателя. Что бы ни случилось в моей жизни, но каждую субботу я увижу... Бесконечная длительность. Что является важным ощущением, которое отдает если не ощущением комфортности, то ≈ стабильности.
Е.Г. Раньше были толстые романы с продолжениями, за которыми дамы стояли в очередь во времена Эжена Сю или Крестовского, которого мы знаем по сериалу «Петербургские тайны». Они выстаивали утром очередь в библиотеку, чтобы прочитать новый выпуск свежего романа-фельетона. Сериалы сегодня ≈ то же самое. Все знаменитые романы конца XIX века печатались в газетах. И как серия должна заканчиваться на чём-то потрясающем, так и кончалось тогда каждый раз всё на каком-нибудь: «Свидригайлов подслушал, как Раскольников признаётся Соне...». Оттуда всё это идёт. Ниша литературы сегодня почему-то пуста. Она стала продуктом для интеллектуала. Я не знаю ни одного человека, кроме литературных критиков, который прочёл бы лонг-лист Букеровской премии. При этом миллионными тиражами выходит какой-то треш и самое страшное ≈ представить, что ты сел в самолёт, а с тобой книжка, которую ты уже когда-то прочёл. В отличие от высоких образцов литературы, которые можно взять по второму, по третьему разу и читать, читать, читать, эти книги с миллионными тиражами прочитать второй раз невозможно. Там, где роман был, теперь находится сериал. Я, по-моему, пару серий видела сериала «Не родись красивой», но я точно знаю, что такие же люди, как я, его смотрели. Тайно, но смотрели и интересовались, когда похорошеет Пушкарёва. Людей это забирает, людям это интересно. Это ≈ вторая жизнь, которая окружает вас. Новая реальность. Литература... (Угарову.) А ты говоришь романтизм! А тот же Печорин или Раскольников ≈ они тоже не такие, как все. Продукция авторская.
М.У. Когда я слышу упрёки в адрес драматургов, которые пишут сценарии для сериалов, называют их разными нехорошими словами, дельцами и т.д., я хочу сказать: это не они виноваты. Это ≈ совершенно продюсерская история. Я знаю много людей, которым говорят: пиши хуже, пиши серее, не надо так писать. И потом возникает в титрах братская могила из фамилий. Мы трое писали ≈ и то какие конфликты между нами возникали! Сейчас я снимал сериал, у меня было два автора. Это похоже на какой-то стиль, на что-то цельное. Да дело не в авторах, ситуация изменится скоро, Лена права, это отойдёт, и жанр двинется на какую-то другую ступеньку.
Е.Г. Я поспорю с Угаровым. Хотя всё, что он сейчас сказал, ≈ это правда, с авторов ответственность снимать не надо. Выбор, насколько хорошо ты пишешь или плохо, ≈ всегда за тобой. Да, условия производства требуют сжатых сроков. Да, если проект в запуске, что бы ты ни написал, ≈ это как-то снимут. Это очень развращающе действует на тех авторов, которые недостаточно к себе требовательны. Сейчас в своих проектах я работаю только с людьми, про которых я знаю, что они будут перфекционистами. В «новой драме», например, сейчас возникла довольно интересная ситуация вроде этакой «бумажной» архитектуры. Что бы ты ни написал, всё будет в пользу автора, все скажут: человек ≈ талантливый. Напишешь ты монолог или пьесу без героя ≈ на маленьких культовых площадках, с заинтересованным зрителем это прозвучит хорошо. Драматург реально не работает. В своём пространстве подвала ТЕАТР.DOC, «Практики», ЦДР автор в шоколаде. В худшем случае спектакль пройдёт без провала. В лучшем ≈ в этом формате автор получит успех. Пахота, которую знали Островский и Чехов, им неведома. А Островский с Чеховым пахали на конкретные театры ≈ «этому монолог», «этому репризка» и т.д., и т.д. У нынешнего поколения вообще мало возможностей достойно работать. А их партнёры достойно не требуют этого. Так что не надо снимать вины с людей, которые работают хуже своих возможностей, привыкают получать деньги за это и совершенно теряют профессионализм. Но не все. Диалоги Алексея Пояркова в сериале «Ликвидация», которые он ездил писать в Одессу и очень серьёзно к этому относился, они же ≈ замечательные. А он, между прочим, начинал на «Любимовке с пьесы» «Татарин маленький», «Песни козлов» и т.д.
М.У. Когда драматург работает на сериале, он живёт двойной жизнью, где за бесплатно и для души ≈ искусство, а за деньги делается более или менее качественная работа. Есть люди, которые на этой работе погибли, и хорошо, что погибли. Драматурги, которые живут сериалами, счастливы...
Е.Г. Я с 2005 года много начала работать на телевидение. Могу сказать за себя и за Наташу Ворожбит. На сериалах вы привыкаете играть гаммы. Драматургия ≈ есть драматургия. Сериал меньше похож на кино, больше похож на театр. В сериале не снимают, как в кино, где начать могут с последней сцены, потом взять середину. Тут ≈ естественная последовательность... Актёр и текст ≈ это очень-очень важно. В сериалах могут здорово звучать какие-то репризы. Я всегда объясняю сценаристам такие вещи, как явление героя. Меня этому научила завлит Анатолия Васильевича Эфроса Нина Михайловна Скегина, когда прочитала мою первую пьесу. Она говорила: «Что это такое вообще? У тебя герой взял и вошёл. Явление героя ≈ знаешь, что это такое?» Я начала изучать. Поняла, перед тем как Отелло появляется, мы про него уже столько всего перетёрли ≈ и с той стороны, и с этой стороны... В сериале ≈ то же самое. Когда герой появляется, это ≈ взрыв сцены. Если в пьесе сцена должна заканчиваться аплодисментами, то в сериале она заканчивается вопросом. Как роман-фельетон. «Он прицелился». Но неизвестно ≈ выстрелит ли?
Может быть, я окунулась во всё это потому, что ощущаю себя абсолютно невостребованным драматургом, который не сделал всё то, что хотел. И «Новая драма» ≈ это некая сублимация, ≈ «пусть у вас всё будет хорошо». Да, моя судьба сложилась куда лучше, чем у моего поколения драматургов, талантливых людей, которые погибли, кто спился, кто повесился, ≈ они вообще не увидели свои пьесы на подмостках театра. Но вот, например, моя пьеса «За зеркалом». Она много где шла и спектакли мне нравились. Но реально, кроме как в «Любимовке», на читке, которую делал Слава Долгачёв, в театре не было ни одной пьесы, похожей на мою. Каждый раз ≈ коммерческий спектакль. Там как раз есть явление героя. Героя ведут удовлетворять императрицу. Ему рассказывают, что её только богатыри любили. Дальше поднимается зеркало, и перед ним сидит старушка в чепчике, смотрит какие-то проекты законов, понимает, что опять она Россию не обустроила, и говорит фу-фу-фу, какая плохая работа. И так далее. Ни одна из великих актрис, которые это играли, не надела чепчика!
В Америке, когда драматург является шоу-раннером*, человеком, контролирующим идею, как, например, Аллан Пен, придумавший сериал «Шесть футов под землёй», ≈ он там про чепчики не забудет. Миша не любит сериалы, но, посмотрев у меня в компьютере этот, спросил: «Чего это они так все хорошо играют?» Как в кино, только лучше. В «Клане Сопрано» исполнителя главной роли Станиславский, я уверена, благословил бы. Он играет потрясающе. У нас тоже так будет, я уверена.
М.У. Будет. Я вот сейчас с группой бился с актёрами, потому что выработан некий формат, и он уже в голове, как нужно играть в сериале. Это должно быть немного похоже на правду, но полная неправда. Какой-то хитрый приём, и они, как попугаи, точно даже мелодику схватывают сериальную. Вот это должно смениться. У меня были молодые, 21–23 года, ≈ с них было это легко сбить, они ещё не накатали. Я сбивал формат с ТВ-режиссёра, с операторской группы, потому что они все уже знают, как надо. И это не обсуждается. Это надо так. Почему надо так? Это формат. Они сами держат эту работу не за творчество. Вот это должно смениться, чтобы актёры играли, как в кино, но только лучше. У нас же он сразу вывалится, решат: какой-то сумасшедший в кадре. Олеся Железняк рассказала, что прибежала с репетиции и начала очень плохо сниматься. У неё не получалось, на неё все ругались, а она кричала: «Подождите, я ещё не переключилась. Я сейчас переключусь и буду так же бессовестна, как вы!» Выпила кофе, отдохнула и начала очень бессовестно работать. Она с диким юмором об этом рассказывала. И все сразу успокоились. Это надо ломать через сценарий... Максим Курочкин тут писал отвязный безбашенный ситком. Одной рукой он пишет какие-то дикие вещи, а другой он пишет вот это, где формат был сломан, и я как режиссёр шёл за ним, и актёры понимали, что здесь всё другое.
Е.Г. Тут какая-то мифология возникла. Есть театр ≈ сфера творческой духовности, а тут какой-то сериальный ужас. У нас есть любимая история, как Миша с Максимом в Школе-студии МХАТ вели семинар по «Вербатиму». И там были молодые прекрасные артисты. Они острили, плакали, смеялись, а когда получили записанный текст, стали говорить красивыми поставленными голосами. Станиславский отдыхает... Что бессовестнее ≈ сериал или театр? Современный театр, он стал коммерческим, как правило. Он жаден в борьбе за публику. Даже у нас в театре я вижу, как у актёров ≈ паника, если пять минут проходит и нет реакции. Хотя у нас в Доке провалиться нельзя, тут своя публика и пространство такое, что слово под увеличительным стеклом. И как правило, всё проходит или хорошо, или обалденно. Вот почему спектакль «Синий слесарь» проходит, как ржачка. А режиссёр хочет, чтобы там все грустно промолчали...
К вопросу о том, вредит сериал драматургу, актёру или нет. Можно вспомнить пословицу Боккаччо о том, что «уста от поцелуя не умаляются, а как месяц обновляются». Чем больше человек работает с сюжетом, тем он лучше потом пишет своё. Я вот сейчас свои вещи пишу гораздо лучше, чем до того, как я начала работать на сериале. Но то же самое говорит Ворожбит, которая год работала автором в Киеве, сейчас в потрясающе хорошей форме находится. Какие-то авторские вещи пишет, я сейчас читаю её новую повесть. Сериал ≈ это очень хорошая школа, и я бы не советовала её недооценивать. Тут важно не халтурить, даже если от тебя этого требуют. А про актёров Миша скажет.
М.У. С одной стороны, хороший актёр – он и есть хороший актёр. Он везде получит урок. В сериале нет достаточного количества репетиций, они же все привыкли, что в театре им два месяца будут талдычить... А плохой актёр будет делать то, о чем говорит Лена в связи с драматургами. Он понимает, что сниматься в сериалах очень просто. Можно играть, получать хорошие деньги и не париться. Нет специфики. Есть талантливые и не талантливые, умные и не умные.
Е.Г. От режиссёров очень многое просто зависит. Есть высокие образцы ≈ «В круге первом», например, мы увидели совершенно другое лицо Дмитрия Певцова. Или лица, которые мы видели в криминальных сериалах, вдруг прекрасно играют. Мне кажется, что это тоже очень важно. Всё равно всё упирается в требовательность художника к самому себе и в то, что хочет его партнёр, художник и продюсер. Они несут ответственность за то, что они заставляют делать других людей.
___
Show runner (от showrunner) ≈ в телевизионной промышленности США так называют человека, который отвечает за ежедневную работу на сериале, другими словами, человек, который «управляет» показом. Он ≈ как исполнительный продюсер. Обычно эта роль отдаётся одному из авторов сценария.
