Анатолий Королев Написав несколько первых рассказов о похождениях Шерлока Холмса, молодой врач и начинающий литератор Артур Конан Дойл решил избавиться от обязанности писать продолжение и резко взвинтил цену за новый рассказ. Он был уверен, что издатель журнала «Стренд» пожадничает, и таким способом он избавится от поднадоевшего персонажа. Но издатель принял условия автора, и писателю пришлось сочинять следующую порцию рассказов о сыщике. Исполнив заказ, Конан Дойл снова решил выйти из игры и заломил за продолжение приключений сыщика астрономический гонорар, равный его годовому жалованью врача. Как же был поражен писатель, когда получил согласие издателя платить автору за рассказы о Шерлоке Холмсе эти сумасшедшие деньги.
Тогда, вспоминал Конан Дойл, «я понял, что моя профессия врача обанкротилась, всего за один рассказ я мог получить больше, чем за год тяжелой работы, и я оставил врачебную практику». Но и тогда писатель ещё не понял, что навсегда стал пленником, рабом, слугой и невольником своего героя.
Ещё через несколько лет он вновь попытался расстаться с Шерлоком Холмсом. Как? Очень просто. Писатель прикончил проклятого сыщика в рассказе «Последнее дело Холмса». В поединке с профессором Мориарти, король преступного мира сбросил сыщика в воды Рейхшенбахского водопада.
Гул негодования прокатился по Англии, сотни поклонников Шерлока Холмса завалили автора письмами протеста против расправы с великим героем ≈ издатель вновь увеличил сумму┘ Конан Дойл отбивался, как мог, несколько лет и был вынужден сдаться.
Холм(с) превратился в гору.
Будь ты проклят!
И пишет рассказ «Возвращение Шерлока Холмса», где рассказывает о том, что герой, оказывается, уцелел, зацепился железными пальцами за скалу под каймой водопада и выбрался по отвесной скале наверх в безопасное место. И вот вам, господа, новое приключение героя.
Тут, на мой взгляд, наступил поворотный момент в судьбе Конан Дойла. Желание убить героя никогда не проходит даром создателю. Читай историю Франкенштейна, рассказанную Мэри Шелли: Голем всегда берёт верх над творцом и отправляет создателя в ад. Надев маску профессора Мориарти, чтобы вернее прикончить Шерлока Холмса, писатель так никогда её и не снял. Скажу больше, он подхватил криминальной энергии от рассказов и сам стал преступником, и подозрения о том, что Конан Дойл впоследствии украл рукопись «Собаки Баскервилей» у настоящего автора, некоего Бертрама Робинсона, до сих пор не опровергнуты.
В своём недавнем скандальном исследовании «Hous of the Baskervilles» британский психолог Роджер Гаррик-Стили шокировал английское общество суммой доказательств, которые собирал 11 лет. Изучив архив и переписку писателя, исследователь пришел к выводу, что классик не только украл сюжет об огромной собаке и массу деталей из рукописи Робинсона «Приключения в Дартмуре», но и отравил несчастного молодого человека лауданумом с помощью его жены Гледис, которая стала любовницей Конан Дойла. Даже фамилию Баскервиль писатель взял у кучера Робинсона. (Аргументы психолога заставили британскую полицию начать расследование по этому факту, но дело замяли.)
Тут можно поставить точку.
Не жизнь Конан Дойла нам интересна, а энергетика продолжения, которая скрыта в любом удачном сюжете ли, ситуации, или зерне. Оказывается, мёртвое жаждет появиться на свет. Вы не замечали, какой жуткой страстью переполнены лица манекенов в витрине магазина, сколько наркотической ломки в жестах растопыренных рук, сколько убийственной силы в бессмысленном взоре.
Вспомните, Конан Дойл умер в 1930 году, а Шерлок Холмс до сих пор абсолютно жив и по утрам получает письма на Бейкер-стрит.
Фантом ведёт свою фантомную жизнь.
Причем продолжение чаще всего не умножает количество света, а даёт продолжение тьме. Сколько ублюдков лондонского дна явилось на свет с помощью Шерлока Холмса, какие кошмарные миры пришлось сочинять Джорджу Лукасу для продолжения своей эпопеи «Звездные войны». Очаровательная сказка о звездолётах, роботах и джедаях породила на свет страшные продолжения, снятые, правда, уже другими людьми. Сам Лукас поклялся никогда не заниматься режиссурой и до сих пор держит слово. Он всего лишь продюсер. В конце концов, сам термин «звездные войны» был взят на вооружение американской военной стратегией, а мы (Россия) получили клейкий ярлык из той космической сказки ≈ «империя зла».
И чем больше мы сейчас вглядываемся в ситуации обязательного продолжения, тем больше склонны считать, что перед нами ещё до конца не понятый феномен вроде клонирования, тайная цель которого не продление жизни, нет, не удлинение времени, нет, а его жёсткая ≈ через стоп-кран ≈ остановка.
В чём, по высшему счету, смысл и существо искусства?
По высшему счету оно всего лишь форма проживания отрезка времени с наибольшей глубиной и эффективностью, форма удлинения бытия, заключённого в жесткие скобки обычной жизни. Читая «Войну и мир» или «Унесенные ветром», мы наслаждаемся историческим временем, которое распахивается внутри нашей обыкновенной судьбы, утяжеляем лёгкость личного бытия, надеваем вериги свинцового смысла на полёт мотыльков, подковываем блох суеты. Словом, страстно удлиняем срок ≈ линию ≈ собственной жизни. Но стоит только захотеть продолжения и снова пережить историю Скарлетт О'Хары (такие продолжения, как известно, уже написаны в США), как время начинает густеть и превращаться в род дурной бесконечности, в змею Уроборос, которая вцепилась пастью в собственный хвост и заглатывает кишку бытия по третьему и сотому разу. Здесь жизнь превращается в круг самооплодотворения, в кольцо наслаждения. Мексиканские сериалы насчитывают сотни серий и идут по несколько лет. Они позволяют домохозяйкам не жить собственной жизнью, а проживать чужую, красивую. Превратиться в кольцо Уробороса.
В этом отказе от подлинности и скрыта червоточина серийности.
Почитывать Шерлока Холмса не значит сражаться со злом. Так пионер онанирует перед зеркалом, но это не значит, что он стал мужчиной. Вот причина всех серий ≈ проживать по-новому прежнее старое. Сворачиваться клубочком внутри наслаждения. Не жить, а реанимировать прежнее. Цепляться за прошлое с азартом вампира.
Грех Онона пронизывает плоть любой экранизации и продолжения.
А всё второе, третье и десятое, как известно, отдает душком легендарной булгаковской осетрины второй свежести, на которую покосился даже сам Сатана. Не бывает второй свежести, свежесть есть только первая, она же и последняя.
Но тут настала пора возразить самому себе, есть исключения из правила. Редко, но есть. Речь о таких продолжениях, которые лучше первенца.
Например, «Приключения Тома Сойера» хорошая книжка, но продолжение истории, «Приключения Гекльберри Финна» ≈ гениальная книга, шедевр сравнимый с «Дон Кихотом». Та же ситуация с романом «12 стульев» Ильфа и Петрова. Киса Воробьянинов жидковат, Бендер всего лишь нэпман и жулик, зато продолжение грандиозно. Именно в «Золотом теленке» Остап Бендер достигает высоты литературного божества, а его свита, дети лейтенанта Шмидта ≈ Паниковский и Шура Балаганов ≈ вырастают в гомерические фигуры мировой литературы. В этом триумфе нет ни тени вымороченности обычного продолжения, нет тления плоти вампира, которым отдает жилище сыщика на Бейкер-стрит и зеленоватая осетрина в буфете московского варьете. Почему? Возможно, потому, что перед нами не зеркальное продолжение симметрии, не дурное умножение клонов, не кольцо наслаждения, а разрыв, сгиб, складка в топологии времени, то есть исток, начало реки, а не отвисший язык Рейшенбахского водопада, накрывший мертвеца, который взбирается, цепляясь железными пальцами, по отвесной стене, чтобы выбраться на поверхность и дотянуться руками вампира до нашего горла и пить, пить по ночам соленую кровь дитяти для продолжения сюжета.
