"Живи и помни"

Фильмом Александра Прошкина «Живи и помни» по повести Валентина Распутина откроется в этом году в Сочи очередной «Кинотавр». Когда-то «деревенщики» были в моде. Валентин Распутин, Василий Белов, Виктор Астафьев, Борис Можаев открыли жителям больших городов жизнь маленьких деревень. Следить за перипетиями этой жизни оказалось интереснее, чем за духовными исканиями интеллигенции. В таком неожиданном интересе был немалый элемент центрового снобизма, сродни тому, что был свойствен Гулливеру, с неподдельным интересом разглядывавшему лилипутов. «Тоже люди».

Потом интерес к деревенской прозе угас, в 90-е было не до него. Но сейчас постепенно время все расставляет по местам. Или пытается расставить. Сначала в театрах опять начали ставить Распутина и Белова, а вскоре и кино вновь попробовало на язык деревенскую тему.

«Живи и помни» ≈ фильм очень подробный и стилистически цельный. Прошкин вообще всегда разрабатывает детали так тщательно, так скрупулезно, что иногда даже хочется чуть больше условности. Требовательность к съемочной группе и к актерам у него невероятная ≈ словно он сам готов утонуть в материале и потянуть за собой других. Впрочем, это называется художественной манерой, и в случае Прошкина ей, наверное, надо только радоваться, учитывая почти полное и повсеместное пренебрежение правдой реальности.

Андрей Гуськов (Михаил Евланов) не выдержал, свернул с пути в часть, очень уж захотел увидеть молодую жену Настену (Дарья Мороз). Сбежав в тайгу и обосновавшись на заброшенной заимке, он подписал смертный приговор и себе, и Настене. Куда там женам декабристов ≈ они за любимыми в Сибирь отправились, где потом хоть и не жирно, но жили, детей рожали, мужей лелеяли. Настена же пошла за Андреем, зная, что впереди в лучшем случае ≈ смерть, в худшем ≈ еще и позор. Дезертиров и их укрывателей в войну не прощали.

Главное, что запомнится в фильме, ≈ крупные планы. Фильм во многом на них и построен, что неудивительно: актеры выкладываются до дна, и камера дотошно преследует лица, малейшие изменения взгляда, каждое напряжение мускулов. Может, даже слишком дотошно. И, быть может, слишком уж выкладываются актеры ≈ словно шагнули со сцены МХАТа прямо на съемочную площадку, захватив с собой всю систему Станиславского. И Сергей Маковецкий в роли отца героя, и Евгения Глушенко в роли матери ≈ все играют трагедию на полную катушку, беззаветно. Не хватает самой малости ≈ легкого дыхания. Тут веет древнегреческой трагедией.

Хотя спасибо и за то, что веет. Веет ≈ значит живет.