Ася Кравченко Вопросы эти заинтересовали западноевропейское общество еще в конце XIX века. Одна за другой появились книжки «Мнение и толпа» Г.Тарда (1892), «Преступная толпа» С.Сигеле (1892), «Психология французского народа» А.Фуллье (1898), «Революционный невроз» О.Кабанеса (1905), «Проблемы психологии народов» В.Вундта (1920).
Одно из самых последовательных исследований в этой области принадлежит французу Густаву Ле Бону. Аристократ, переживший французскую Коммуну, он скептически относился к популярной в его время идее всеобщего равенства. Его страх перед чернью и размышления, как избежать социальных потрясений, вылились в книгу «Психология народов и масс» (1898).
Пристрастное изучение расовых различий, которым посвящена первая часть, надолго поставили эту книгу вне закона. Однако идеи эволюционизма ничуть не снизили ценности второй части, посвященной психологии толпы. Среди тех, кто посвятил изучению идей Ле Бона немало часов, были Ленин, Муссолини и Геббельс. На японский язык книга была переведена министром иностранных дел, на арабский ≈ министром юстиции. То есть лебоновские построения интересовали прежде всего тех, кто сталкивался с проблемой управления людьми на практике.
Под словом «толпа» Ле Бон подразумевал собрание индивидов, объединенных какой-либо идеей, за которой стоят сильные эмоции. При этом он допускал, что участники толпы могут быть физически отдалены друг от друга. Их может объединить, например, пресса (сегодня ≈ телевизор). Ле Бон полагал, что независимо от пола, профессии, возраста и обстоятельств, собравших людей, при определенных условиях толпа начинает действовать как целый социальный организм, который обладает коллективной душой и существует по определенным законам. Стоит человеку попасть под обаяние толпы, как индивидуальные черты исчезают, он начинает вести себя, как все вокруг. В результате чувства и идеи отдельных единиц принимают одно и то же направление.
Это происходит под действием «заразы», сложного механизма, в основе которого Ле Бон видел гипнотические явления (открытые и необычайно популярные в то время). Последующие исследования объяснили «заразу» как эмоциональное заражение. Известно, что сильные эмоциональные реакции легко передаются окружающим: стоит кому-то начать хохотать, как смеяться начинают все вокруг, стоит кому-то испугаться, как испуг передается окружающим, если кто-то начинает вести себя агрессивно, то заражает всех (во всяком случае, окружающим требуется сильный самоконтроль, чтобы сохранить хладнокровие).
Эмоции легко подавляют разум. Способности к анализу и планированию действий у участников возбужденной толпы сильно снижены. Толпа редко действует преднамеренно, по плану. Одновременно она импульсивна и может среагировать на любые (часто случайные) стимулы (события, призывы). Именно поэтому участники толпы в эмоциональном порыве оказываются готовы как к героическим, так и преступным действиям, на которые они бы по отдельности никогда не отважились. Не надо рассказывать, как быстро и охотно толпа включается в погром, стоит кому-либо, обладающему авторитетом, дать отмашку. Впрочем, нельзя сказать, что нравственное влияние толпы всегда отрицательно. Так, Ле Бон с удивлением сообщает, что многочисленная толпа оборванцев, захватившая дворец Тюильри во время революции 1848 года, ничего не тронула из великолепных королевских вещей, хотя любая финтифлюшка могла обеспечить любого из них на всю жизнь.
Остается добавить, что сила, которой обладает толпа, необычайно привлекательна. Поддержка большинства дает участнику уверенность в собственной правоте. И самое главное ≈ толпа анонимна: ни один участник не несет персональной ответственности за свои действия, поэтому в толпе человек может дать волю собственным инстинктам (агрессивным, деструктивным), которые он обуздывает, когда бывает один.
Возвращаясь к проблеме коллективного выбора, Ле Бон приходит к неутешительному выводу, что «решения, касающиеся общих интересов, принятые собранием даже знаменитых людей в области разных специальностей, мало все-таки отличаются от решений, принятых собранием глупцов, так как и в том, и в другом случае соединяются не какие-нибудь выдающиеся качества, а только заурядные, встречающиеся у всех».
«Психология народов и масс» Ле Бона стала доступной в России лишь в 1998 году. За прошедший век традиционные теории (в том числе лебоновскую) сильно критиковали за то, что толпа в них рассматривается вне социального контекста, вне идеологии. Социальная идентификация человека в толпе, например «студент», «интеллигент», никуда не исчезает, а иногда лишь усиливает противостояние «мы ≈ они» (например, «студенты» vs. «полицейские»). Однако основные механизмы: преобладание эмоций, снижение способности к рациональному анализу и отсутствие персональной ответственности ≈ никто не оспаривает. А потому любой коллективный выбор приводит к власти людей, находящихся «на несколько ступенек ниже на лестнице цивилизации» (как писал Ле Бон), чем те, кого участники толпы выбрали бы в одиночестве.
