Тройка, семерка, туз

Принято считать, что по Уложению царя Алексея Михайловича за карточные игры картежников наказывали строго, как татей. Однако исследователи, подробно изучающие законы второй половины XVII века, утверждают, что суровое наказание следовало не за саму игру, нет, а за ее последствия, когда особо азартные игроки не гнушались воровства или воспламененные горячительным переходили от карт к рукопашному бою, а там недалеко и до разбоя.

Петр Первый карт, как и его отец Алексей Михайлович, не любил, но смотрел на игру снисходительно. Зато его дочь, «веселая царица Елисавет», узаконила разделение на дозволенные коммерческие (ломбер, пикет, памфил) и недозволенные азартные (фаро, квинтич, позднее к ним добавились ссека, очко, баккара, штосс), в которые играть запрещалось всем, кроме нее самой. Петр III играл в campis, а его жена Екатерина Вторая предпочитала макао и награждала удачливых в игре бриллиантами в один карат. По-царски вела она себя и с забывшимися игроками.

М.И.Пыляев в «Старом Петербурге» пишет:

«У Екатерины часто был партнером пренеприятный и задорный игрок Чертков. Раз, играя с нею и проигрывая, он с досады бросил карты на стол. Она ни слова не сказала ему и, когда кончился вечер, встала, поклонилась и молча ушла в покои. Чертков просто остолбенел от своего поступка. На другой день, когда гофмаршал вызывал лиц, которые были назначены к ее столу, Чертков стоял в углу ни жив ни мертв. Когда гофмаршал произнес его имя, он просто ушам не верил, и когда нерешительно подошел, то государыня встала, взяла Черткова за руку и прошла с ним по комнате, не говоря ни слова. Возвратясь же к столу, сказала ему: «Не стыдно ли Вам думать, что я могла быть на Вас сердита? Разве Вы забыли, что между друзьями ссоры не должны оставлять по себе никаких неприятных следов». Впрочем, великодушно играла и Анна Иоанновна. Если она выигрывала, то денег c подданных не брала, а выигрыши партнерам по карточному столу выплачивались незамедлительно.

Такого великодушия, кстати, не проявлял Уинстон Черчилль. Когда он был министром иностранных дел, в его ведомстве существовала должность «партнер по бриджу для сэра Уинстона Черчилля». На своего заштатного раба, оплачиваемого, кстати, государством (!), он мог отнюдь не джентльменски весьма явно повысить тон со словами: «На Вашем месте даже осел положил бы восьмерку, а не девятку».

Русские цари много чего себе позволяли, но такого за карточным столом ≈ никогда. Кстати, завезли сию «богомерзкую потеху» либо англичане, либо голландцы. Слово «карты» зафиксировано в 1586 году в ходе первой французской экспедиции в устье Северной Двины. В 1553 году здесь побывали англичане, в 1577-м ≈ голландцы. Вероятно, и западный торговый люд прихватывал в дикую Russland картишки сначала для самих себя, а потом и для продажи аборигенам.

Уже в тридцатые годы XVI века в Великий Устюг экспортировали 548 дюжин карт. В семидесятые того же столетия ≈ 1428 дюжин. Но вот спустя три века русские вернут должок Европе, придумав карточную игру «бирич», что означает «глашатай», и уже в конце XIХ века эта игра станет известна в Лондоне под названием Biritch or Russian Whist. Но произносить странные славянские звуки не так удобно, как свои. К тому же «бридж» на слог короче.

Любили карты и Николай I, и Александр III. В то время как Николай за светской беседой играл с вельможами и сановниками в свое удовольствие, Александр Сергеевич Пушкин просаживал все больше и больше денег за ломберными столами, чтобы испытать судьбу и выскочить из долгов, в которых все глубже увязал. И хотя князь Петр Вяземский уверял, что Пушкин был отчаянно плохим игроком и «проигрывал даже таким людям, которых, кроме него, обыгрывали все», сам, будучи посланником за границей, не удержался от частых посещений казино Висбадена. Оттого и был, утверждают источники, отозван обратно в Россию.

Страсть к игре охватила русское общество со второй половины XVIII века и достигла своего апогея к середине XIХ века. Помимо Пушкина и Достоевского за ломберными столами проводили время Лермонтов, Некрасов, Толстой. Самым успешным из этого ряда гениев был Николай Некрасов. Министр финансов Абаза и министр двора Адлерберг проиграли ему более миллиона франков. Однажды, правда, и сам Некрасов проиграл 86 тысяч. Кому на Руси жить хорошо? Лев Толстой в азарте поставил на карту дом в Ясной Поляне и проиграл родовое гнездо! А впрочем, чтобы вернуть другой карточный долг в 1000 рублей, Толстой сел и срочно закончил «Казаков», которых до того писал почти десять лет. А вот известный путешественник исследователь Азии Пржевальский, обладая математическими способностями, планомерно выигрывал весьма серьезные суммы, которые пускал в дело ≈ на обеспечение экспедиций. Хватало не только на лошадь.

Колода карт сама по себе не плоха, не хороша. Она становится таковой, когда человек берет ее в руки.