Между "Метрополем" и Муромом.

Дачный театр? Ну что же, дачи-то у нас не было. Уже потом, когда дети подросли, в момент наиболее голодный (1991–1992.) удалось купить дом под Муромом в рассуждении выращивания картошки, но его спустя несколько лет, зимой, благополучно раскатали по бревнышку и свезли куда-то, мотивируя это дело какой-то «дарственной».

Но перед тем лето, по крайней мере 24 дня каждый год, мы с детьми проводили в чудесном месте, в Малеевке, в Доме творчества писателей.

Чудесное почему ≈ леса, поля, пруд, но кормят, т.е. остается только стирать, поднимать детей утром, затаскивать в столовую, водить в лес, на пруд, укладывать их спать и вообще следить, чтобы далеко не уходили.

Они и не уходили. У них был театр.

Начался наш этот загородный театр с нашего семейного, с моей мамы. Первый сын, Кирилл, из-за болезней детство провел в суровых условиях загородной пятидневки, где дети в основном бегали, дрались и орали на свежем воздухе. Когда стал что-то понимать мой второй сын, Федя, ≈ то мама, приходя на семейные праздники, каждый раз уводила ребенка в соседнюю комнату и возвращала его нам уже со спектаклем. Они с Федей показывали всем присутствующим кукольный театр из-за спинки стула с участием наличных игрушек. А мама, в свою очередь, по воспоминаниям двоюродных сестер, в детстве, в 20-е годы ХХ века, устраивала такие же семейные спектакли в гостинице «Метрополь», где окна их квартиры, выходящей на Малый театр, были с эркерами. И этот эркер задергивался занавесом, а потом занавес открывался и ≈ пожалте.

Когда Федя слегка подрос, то я ему сделала кукол на руку, чтобы было удобней играть. Все это шилось из подручных тряпок, старых носочков ≈ был Буратино из бывшей белой байковой пеленки, Мальвина из колготок с глазами в виде голубых бусин и ртом в виде красной выпуклой блестящей пуговицы, с кудрями из капроновой кухонной мочалки. Далее шла синьора Розаура, у той волосы я сделала, распустив рукав зеленой шерстяной кофты ≈ они получились волнистые и травяного цвета. Единственный сделанный из папье-маше персонаж был какой-то злодей, у него буркалы торчали не то чтобы выпуклые, а прямо-таки трехгранные, со зрачком на пике. Я увидела такую маску в какой-то книге про итальянский кукольный театр ≈ при повороте вращались и глаза, такой получался фокус. Самой любимой артисткой была Собачья Бабушка из серенького носка. Моя свекровь слегка обижалась на такое название, но дети страстно любили эту героиню.

Федя при каждом удобном случае вешал покрывало с дивана на два гвоздя, ставил стулья, сажал наших гостей, отрывал им какие-то бумажки, якобы билеты, бегал за дверь давать три звонка и важно уходил за покрывало. Сначала он играл один, потом выросла Наташа, потом Анютка и следом Машенька. Они закатывали спектакли, гости смеялись, а на кухне тем временем все пеклось и строгалось... Таковы были наши праздники.

Так вот, театр похож на ветрянку. Один заболевший заражает других. Оказавшись в Малеевке в восемь лет, Федя увидел зал, пустую сцену, собрал детей ≈ и много лет спустя люди вспоминали их спектакли по Хармсу. Взрослые были им уже нужны только в виде зрителей и как костюмеры, т.е. владельцы нужных для переодевания шалей, юбок, кепок, платьев и т.д. Дети ходили за Федей толпой, и родители, в частности я, могли спокойно работать. Только на ночь приходилось буквально разнимать эту сколоченную труппу, отбирать нужных детей и отправлять их в душ и спать. То же самое происходило и зимой ≈ на Новый год, на каникулах и на всех днях рождения и затем на Пасху ≈ это уже был вертеп, кукол для которого шила Светлана Цой, мама Кати Миль, постоянной Фединой театральной соратницы (теперь Катя главный редактор журнала «Молоток»). Я же делала декорации из картонных ящиков, расписывала их по мотивам любимых художников, в частности Н.Гончаровой. Тоже была большая радость. Вертеп для детей из детских домов существовал много лет в церкви на Красной Пресне у отца Валерия, Федя привлекал для исполнения даже целый хор со звездами шоу-бизнеса и множество своих знакомых.

А недавний картонный театр для сказки «Приключения буквы «А» я сделала по приглашению книжного фестиваля, при помощи своего внука Петра и его некоторых дачных дружков по Переделкино, они по моей просьбе красили водоэмульсионкой, как маляры, и валиком все те же картонные ящики, на которых потом были нарисованы декорации. Но уже мне не удалось заразить мальчиков своим театром, они были слишком взрослые, бегали с автоматами ≈ тоже своего рода дачный театр с ролями, бесконечным сюжетом, врагами и соратниками. Театром было все вокруг. Декорации их ≈ доски, железные конструкции, палки и коробки ≈ валялись у меня под окнами. Мальчики все время строили из них свои так называемые базы. Соседские девочки, как чуждый элемент, ломали из себя принцесс и ходили парочками мимо на довольно опасном расстоянии, брезгливо слушая дикие солдатские вопли и как бы предлагая иной вариант дачного театра...

Теперь у меня надежда на Анюткиных детей, на правнуков, Арсения и Даниила, им три с гаком и почти два. Я уже прикупила маленьких кукол, которые надеваются на палец, и я сохраняю толстую крышку от коробки роскошного шоколада ≈ и все думаю, как буду умащивать ее на спинке стула┘

Зов крови, мамина школа, так сказать.

Домашний театр, семейное счастье.