Обратная перспектива

С тех пор как социологи заболели теорией информационного общества, прошло уже несколько десятилетий. Ее идея - индустриальная эпоха сейчас уступает место новой, где информация и знания становятся "движущей силой" развития общества, а удельный вес отраслей, связанных с созданием и переработкой информации, стремительно растет. Центром изменений становятся города, где сферами деятельности являются управление, финансы, наука, образование, культура, и пр.

Во время бума "Новой экономики" добавилась и еще одна идея - удаленная работа. Появившийся благодаря скоростным сетям передачи данных "дистанционный работник" не испытывает потребности в традиционной городской инфраструктуре: он может выполнить задание и отправить его куда угодно. Развивавшие эту идею предложили новую модель города: в центре располагается деловое хай-тек ядро с развлекательной начинкой и университетами, а жилые районы удалены в зеленую зону.

По формуле "хлеба и зрелищ" хай-тек информационной эпохи затронет и индустрию развлечений. Пик успеха развлекательных технологий связывают с развитием трехмерных визуальных технологий, особенно киберсекса и виртуальных боевых симуляторов. Интерактивное участие в смоделированной реальности позволит делать то, что в реальной жизни невозможно или нелегально.

В этой ситуации самой жесткой станет проблема информационного неравенства - неодинакового доступа к сетям у разных слоев населения. Появится информационное расслоение, которое сродни материальному. Ограничение информации будет приравнено к ограничению свободы. И чем больше будет зависимость от информации, тем более жестоким будет выглядеть запрет на доступ к ней.

Индустриальная эпоха и ее многочисленные порождения ХХ века уже не востребованы. Этим объясняется то, что старый город постепенно станет музейным экспонатом, а устаревающие здания индустриальной эпохи превратятся в выставки и клубы - суть хранилища и ретрансляторы информации. Так произойдет музеефикация прошлого, не соответствующего настоящему по плотности информационного наполнения.

Вышеописанная социокультурная модель "информационного города" - своего рода ориентировка, шпаргалка по условиям, в которых будут развиваться архитектура и дизайн. Однако она не дает понять, какими же все-таки они будут. Рассмотрим динамику развития города далекого будущего сквозь информационную призму. Возьмем сначала уровень личного пользования, то есть дизайн.

Личный взгляд каждого пользователя обретет вскоре, как считает дизайнер Евгений Корнеев, информационный интерфейс. Этакие волшебные очки Терминатора, через которые видны только те вещи, которые обладают особым штрихкодом, доказывающим их правомерность в данном месте и времени.

Дом и работа соединятся в одном пространстве, которое с помощью виртуальных обоев, оптической игры и цифровой режиссуры будет меняться до неузнаваемости в зависимости от задаваемой в данный момент функции. Можно будет взять дом с собой, подключив файл его внешнего вида к единой системе пространственного потребления в отеле на другом конце света. Уже сейчас группа DNK Macrosystems предлагает проект интерактивного окна в другую часть мира - целую сеть веб-камер, позволяющих пользователям по земному шару обмениваться заоконными пейзажами.

Потом дело дойдет до личного ландшафта в реальном городском пространстве. Каждый, полагает архитектор Константин Ларин, будет сам определять, как выглядит улица, по которой он идет. Захотел, скажем, - выключил неприятного типа на соседней скамейке и включил декорацию в стиле средневековой Флоренции.

Необходимая информация неизбежно выльется в активную внешнюю форму - выйдет в город на общественном уровне, задаст ему новую тектонику. Город превратится в гигантское информационное табло, подчиненное экономике. Здоровье общества будет выдавать именно внешний облик. Поднялся NASDAQ - и все сразу это увидели: главная башня сити покраснела. Произошел теракт - тут же самоприспустились флаги, а в уголках окон появились траурные полоски.

Информация станет новым "сексом", и общество настолько увлечется ей, что она станет для него физически и физиологически необходимой. Естественно, в мире, где информация фетишизирована, будут свои законы - и свои отклонения (от слова клон). Появится информационное рабство, информационные экзоскелеты - мозгорасширители, в чудовищных формах хай-тека врастающего в живую плоть. Распространится движение информационных аскетов - новая форма монашества, в высших же слоях будут процветать информационные излишества и извращения. Низшие слои общества, напротив, охватит тотальная информационная наркомания. И это будет не самое светлое время.

Однако в какой-то момент у людей разовьется некий орган или появится чип, дающий возможность пакетированной передачи данных. Язык исчезнет как таковой. Быстродействие умов выйдет на уровень всеобщего знания - все про все будут все знать или понимать сразу. И тут же перестанут чем-либо интересоваться. Чипы вживят всем. Некоторое количество личностей, правда, будет пытаться достичь физической интеграции с информационными полями - они дематериализуются, постепенно переведя себя в цифровой вид, и став первой бессмертной сетевой расой.

Архитектура всезнания будет дезинформирующе спокойной. Она вернется к своей изначальной функции - обогревать в мороз, создавать тень жарким днем. Скорее всего новое человечество вообще поселится в пещерах. Хотя не исключена вероятность того, что уже через пару сотен лет появится первая витрувиевская хижина, а с ней начнется и новый виток архитектурного развития, настоящая новая классика, неповторимая и первичная, как сон младенца.