Юлия Виноградова
Центральный дом художника заслуживает не сноса, а модернизации.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
Некоторое время назад культурную Москву взбудоражил неожиданный слух – Центральный дом художника на Крымском Валу, место столь привычное для каждого жителя столицы, собираются заменить очередным современным проектом. Третьяковская галерея и Международная конфедерация союзов художников (МКСХ) высказали свои опасения по этому поводу в открытом заявлении. Слух тем более кажется правдоподобным, что заказчиком проекта выступает компания «Интеко», принадлежащая супруге мэра Москвы Елене Батуриной.
В бананово-лимонной Москве
Проект «Апельсин» впервые был представлен на Международной выставке недвижимости MIPIM в Канне почти месяц назад. Это очередная придумка лорда Нормана Фостера, признанного мастера хай-тека, неутомимого фантазера и покусителя на консервативные взгляды. Кажется, Фостер успел построить что-нибудь уже во всех крупных городах мира – Лондон обогатился башней-огурцом и мостом Миллениум, Гонконг – небоскребом Шанхайского банка, Франкфурт – «зеленой башней», Берлин – обновленным рейхстагом. Недавно Фостер взялся и за Россию: в Санкт-Петербурге спланировал реконструкцию Новой Голландии, Москве предложил ряд необычных проектов – 600-метровую Башню мира, комплекс на месте бывшей гостиницы «Россия», музейный городок вокруг ГМИИ, Хрустальный остров в Нагатинской пойме.
Очередное чудо архитектурной мысли Фостера – 15-этажный гигантский оранжевый шар, распадающийся на пять внушительных наклонных долек. В нижних этажах – музей, верхние займут элитные жилые апартаменты, гостиница, офисы. Общая площадь здания – 80 тыс. кв. м. Как сказала Елена Батурина в одном из недавних интервью, проект «обладает всем необходимым для того, чтобы стать эффективным преемником существующего Дома художника, здание которого морально и физически устарело».
А нужен ли преемник?
Строительство Центрального дома художника на Крымском Валу, осуществленное по проекту Николая Сукояна и Юрия Шевердяева, завершилось в конце 1970-х годов. На огромном пустыре, где некогда проводилась Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка, еще в конце 1930-х был задумал большой комплекс построек, включавших президиум Академии наук, несколько институтов, библиотеку, музей. Грандиозным планам помешала война, затем смерть Сталина, после проект не раз изменяли, пытаясь соответствовать вкусам Никиты Хрущева. Так что строительство растянулось даже не на годы, а на десятилетия.
И все же, несмотря на проволочки, по мнению многих историков архитектуры, для своего времени это была модернистская постройка, наш ответ только что отстроенному центру Помпиду (который, кстати, сносить и в голову никому не придет). Как ни странно, но построенный 30 лет назад ЦДХ и сегодня чуть ли не самая удачная выставочная площадка в Москве. Но площадка основательно запущенная, оставленная без должного внимания и оставляющая впечатление безнадежно устаревшей.
Портал Архи.ру недавно провел небольшой опрос ряда ведущих российских архитекторов. Все как один утверждают: это не здания устарели, это мы не доросли до понимания значения архитектурных 1960–70-х. А когда начнем понимать, будет поздно – ничего не останется. Ведь известно, что ломать – не строить. А уж когда речь идет о проектах в центре Москвы, где земля давно стала золотой, то и подавно. Москву кроят и перекраивают, не считаясь ни с памятниками архитектуры, ни с общественным мнением. Это в равной степени касается и зданий 1960–70-х годов, которые новым градостроителям кажутся неэстетичными на общем фоне «похорошевшей» Москвы. Уже сломали гостиницы «Россия» и «Интурист». Теперь вот – ЦДХ. Дальше, вероятно, очередь должна дойти до «книжек» Нового Арбата, комплекса «Олимпийский» и многого другого.
По словам архитектора Николая Лызлова, «пройдет еще немного времени, и все начнут себе локти кусать из-за того, что потеряли». Как подметил Юрий Авакумов, в Москве появился новый тренд – Дубай с домами-натюрмортами. С той лишь разницей, что современный Дубай вырос в пустыне, а Москва ради новых экспериментов методично избавляется от собственного исторического наследия.
Давид Саркисян считает, что ЦДХ украшает Москву и его надо сохранить. Поставить на его месте здание Фостера – «слишком острое градостроительное решение». А Юрий Григорян и вовсе назвал «Апельсин» «наглым проектом». Кстати, совсем недавно другой такой «наглый» проект уже вызвал значительный резонанс в обществе, что, впрочем, не привело к его отмене – строительство «газпромовской» высотки в Петербурге продолжается.
 Проект «Апельсин» общей площадью 80 тыс. кв. метров объединит под одной крышей музей, офисы, гостиницу и элитные жилые апартаменты. Фото предоставлено компанией «Интеко» |
Между этикой, эстетикой и практикой
Кроме вопроса эстетического, ответ на который однозначен – ЦДХ требует обновления, есть еще и вопрос этический. Вопрос не формы, а содержания. Большая часть здания (60%) ЦДХ принадлежит Третьяковской галерее (которая также имеет бессрочный договор аренды земли) – важнейшему и крупнейшему собранию русского искусства в России, музею федерального, национального значения. Центральный дом художника – это 42 зала год назад обновленной экспозиции искусства XX века. Здесь собрано лучшее из лучших: Малевич, Кандинский, Шагал, Гончарова, Ларионов, Филонов, Попова, Экстер, Машков, Лентулов. Здесь классика соцреализма и нонконформизма. Всего около 70 тыс. единиц хранения – примерно половина всех фондов ГТГ. Возникает закономерный вопрос: возможно ли сочетать под одной крышей музей столь высокого для страны значения и частные жилые помещения, гостиницу и другие составляющие комплекса? Может ли человек жить в квартире и знать, что прямо у него под ногами произведения искусства мирового значения? Насколько это этично по отношению к великим полотнам?
Оставшиеся 40% здания принадлежат Международной конфедерации союзов художников (МКСХ) – наследнице Союза художников СССР. По подсчетам МКСХ, в здании на Крымском ежегодно проводится около 300 выставок художников России и стран СНГ. Это универсальная площадка, позволяющая проводить различные выставки – как камерные, так и масштабные, демонстрировать крупные современные инсталляции. ЦДХ – единственная площадка в России, на которой два раза в год на специализированный салон собирается антикварное сообщество. Ярмарка книжной литературы Non Fiction – одно из знаковых мероприятий культурной жизни столицы, на которое съезжаются литераторы из разных стран. Как пишут в своем заявлении представители ГТГ и МКСХ, «Центральный дом художника за минувшие десятилетия стал культовым местом для нескольких поколений москвичей, одним из символов культурной Москвы».
По словам Елены Батуриной, собственникам будут предоставлены соответствующие площади в новом здании. Тем не менее за последние несколько лет в Москве известно немало плачевных случаев, когда учреждения культуры, и без того нуждающиеся в государственной поддержке, выгоняли или пытались выгнать из занимаемых ими зданий. Достаточно вспомнить Музей кино, Дом актера, Дом скульптора, театр Анатолия Васильева на Поварской.
Кроме этико-моральной составляющей есть и другой аспект – вполне практический. Во-первых, такое гигантское собрание, как коллекция ГТГ, нужно как-то хранить в период между сносом одного здания и постройкой другого. Это означает, что необходимо построить депозитарий, как это было сделано в случае с реконструкцией здания ГТГ в Лаврушинском переулке.
Во-вторых, русский авангард – это, пожалуй, самый известный и привлекательный период истории русского искусства для западной публики. Последние несколько лет экспозиция на Крымском пользуется бешеной популярностью среди иностранцев. Поток туристов постоянно растет. Этому способствуют и крупные выставки на Западе (такие, как, например, показанная в 2005-м в Музее Гуггенхайма в Нью-Йорке или совсем недавняя – в Дюссельдорфе и Лондоне), и громкие продажи произведений русских мастеров на аукционах. А уж Малевич, Кандинский, Шагал давно считаются художниками мирового значения и очень востребованы на Западе. Закрыть главную в стране экспозицию этого периода для публики на несколько лет – решение крайне неразумное как с точки зрения туристической политики, так и пропаганды русской культуры в мире.
Кроме того, мировые художественные музеи, которые сейчас постоянно сотрудничают с Третьяковской галереей, привозят в ЦДХ великолепные выставки (что, кстати, является подтверждением благополучного технического состояния здания). При реализации нового архитектурного проекта они вряд ли согласятся разместить свои шедевры под ногами (ванными, спальнями и т.п.) у русских буржуа. Так что Москва просто лишится возможности полноценного культурного обмена.
Всего же, по подсчетам ГТГ и МКСХ, здание на Крымском в год посещают около 1 млн. человек, а за все годы его существования и функционирования – около 30 млн. На сегодняшний момент в Москве ни одна другая выставочная площадка не может сравниться с ЦДХ по сумме составляющих.
Открытое соревнование
Архитекторы в один голос говорят – ничего нельзя строить без проведения открытого конкурса. В несколько туров и с возможностью общественного обсуждения проектов. Такой конкурс уже проводился в 2001 году по инициативе Москомархитектуры. Правда, тогда ЦДХ сносить не собирались – собирались только модернизировать, обновить, вдохнуть в него новую жизнь. Конкурс закончился ничем: из 12 проектов было выбрано четыре, но ни один из них не удовлетворил правительство Москвы. О новом конкурсе никто не знает – в тендерном комитете Москвы «НГ» рассказали, что у них никакой информации о реконструкции ЦДХ нет.
То, что здание ЦДХ требует внимания, понятно. Внимания, модернизации, заботы, но не сноса. По словам архитектора Евгения Асса, ЦДХ – это «не бетонный монстр, как считают некоторые – с этим зданием нужно работать, обустраивать его и ухаживать за ним. Оно абсолютно адекватно времени».
Проект «Апельсин», в свою очередь, интересен и необычен, и Москва достойна смелых и больших архитектурных событий международного масштаба. Только хотелось бы, чтобы это происходило корректно по отношению к истории архитектуры, уже сложившейся застройке и городской среде.
