Еще один гений «русского зарубежья»

«Китайская песня» 1932 г. – пример символизма в творчестве Павла Челищева.

Представленные на выставке в галерее «Наши художники» работы Павла Челищева – все, за исключением одной, из частных собраний Москвы, Петербурга, Лондона. Исключение – «Феномены», предоставленные на выставку Третьяковской галереей. История этой картины, кстати, довольно забавна – один из главных музеев русского искусства о работах бывшего соотечественника никогда не мечтал. И в 1958 году, когда Линкольн Кирстайн, приехавшей в Москву с труппой Нью-Йорк Сити Балет, принес в Третьяковку полотно, чтобы, согласно завещанию художника, подарить его музею, там лишь удивленно пожали плечами. И, не оценив щедрого дара, убрали в запасник. Хотя, по всей видимости, это была первая сюрреалистическая работа в советском собрании. Между тем Челищева хорошо знали на Западе. Его работы к тому времени уже были во многих собраниях Франции, Италии, Англии (в том числе в галерее Тэйт в Лондоне), в крупнейших музеях Америки (Музее современного искусства и Метрополитен-музее в Нью-Йорке и музеях других городов). Его персональные выставки и при жизни, и после смерти проводились на Западе не раз, там же изданы две монографии (на русском языке книга о нем вышла год назад), у нас же круг его поклонников довольно узок, а уж широкой публике его творчество неизвестно вовсе. Говорят, сделать выставку произведений Челищева задумал Музей личных коллекций. Но первопроходцем все же стал, как это часто случается, не государственный музей, а частная галерея.

Первое впечатление от «прогулки» по выставке Челищева – он очень разный. Нет единого стиля и узнаваемых от картины к картине, от рисунка к рисунку черт. Зато от работы к работе «читаются» парижские художественные впечатления. «Клоунесса» и «Мадонна с младенцем» – «голубой период» Пикассо, «Стоящая обнаженная» – S-образный изгиб Модильяни, «Персики» – сезанновские сочные фрукты в складках белой скатерти, огромная картина «Феномены» – сюрреализм, достойный Дали. А рядом неожиданности – утонченно-символистская «Китайская песня» (портрет русской княгини Натальи Палей в образе Офелии), или вдруг – русские пейзажи и почти средневековая фигура Красной Шапочки на их фоне, или совсем уж «нелогичные» в общем контексте, в духе классического академизма написанные женские угольные портреты. А дальше – вещи почти провидческие, в 1930-е годы предвосхитившие поиски художников последующих десятилетий – такие, как «Маска света», или многочисленные работы, выполненные в оригинальной авторской технике с «налепами» из песка. И в конце – «неоновый» период 50-х годов, чистой воды абстракция, ставшая итогом творческих поисков.

Началом успеха и признания Павла Челищева стала представленная на выставке небольшая картина «Корзинка с клубникой». На Осеннем салоне 1925 г. в Париже она выставлялась вместе с несколькими другими его работами. После Салона ее купила Гертруда Стайн – одна из легенд художественного Парижа первой половины ХХ века, писатель и коллекционер, покупавшая Матисса, Брака и Пикассо. Рядом с одной из картин последнего в столовой Стайн и висела «Корзинка с клубникой». Но главной патронессой молодого художника стала не Стайн, а Эдит Ситуэлл – эксцентричная поэтесса, на долгие годы взявшая его «под свое крыло» и представившая русского гения парижской англо-американской культурной элите. Кстати, именно с распродажи коллекции Эдит Ситуэлл в 1960-е годы на Сотбис началась «аукционная» жизнь работ Челищева. После этого на международном рынке он появлялся довольно эпизодически, и сейчас в каталогах аукционов встречается, но не очень часто. Как говорят коллекционеры – работы Челищева не часто меняют владельцев, поскольку покупают его только знатоки, а они с ним добровольно не расстаются. Совсем недавно, в начале ноября, в Нью-Йорке в рамках дневной сессии торгов Кристис «Импрессионисты и искусство начала XX века» была продана работа Челищева «Детство Орсона». Продана более чем успешно – при эстимейте 25–35 тыс. долл. цена продажи составила 132 тыс. долл. Одна (заметим, всего одна) работа будет предложена на продажу во время «русских торгов» у Сотбис. Это изображение акробата в духе «голубого периода» Пикассо «Мужчина в голубой маске», предварительно оцененное в 80–120 тыс. фунтов.

На выставке не представлена лишь одна ипостась художника – театральная. О его эскизах этого времени, вышедших из школы Экстер, говорили, что они могут соперничать с произведениями Н.Гончаровой. Хорошая тема для музейных кураторов.