Кража из Эрмитажа

Два Михаила – директор Эрмитажа Пиотровский и руководитель Роскультуры Швыдкой обсуждают горячие летние события.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

Большинство из «самых ярких событий» случилось в северной культурной столице России – Санкт-Петербурге. В конце июля, правда, застрельщиком выступило ближнее Подмосковье: пожар в музее-усадьбе Тютчевых-Боратынских «Мураново» благополучно уничтожил 11 полотен, среди которых картины Айвазовского, Левитана, Поленова и прочая, причем 6 не поддаются восстановлению. Событие в Мураново оставило много вопросов, например, почему перед грозой отключили пожарную сигнализацию, случайно ли шаровая молния ударила за несколько часов до приезда в усадьбу инспекции из Росохранкультуры...

Дальше принялся солировать Питер. В последний день июля выяснилось, что пропал 221 экспонат из фондов крупнейшего музея России – Государственного Эрмитажа. Причем выяснилось это только сейчас,

в ходе «плановой проверки», а вершилось темное дело последние 6, а кто говорит, и поболе лет. В ходе той же проверки скончалась хранитель этого фонда, потом арестовали ее супруга и сына, а также друга семьи и еще одного питерского антиквара, сдававшего вещи в лавки и скупки. (Налицо, кстати, целая преступная группа, действовавшая с заранее обдуманными намерениями). Друг семьи скрывался на даче под Питером, где и был схвачен, антиквар М.Шепель пойман и доставлен в Москву, в Лефортово, где при невыясненных обстоятельствах потерял в камере глаз, впал в реактивное состояние и был выпущен под подписку о невыезде. Уже выпустили и сына, так что сидят пока только вдовец и друг. Дело, похоже, разваливается на глазах. Пропавшие экспонаты начали было очень живо возвращать: то подбросят в мусорный ящик на Литейном, то положат прямо на крыльцо «Большого дома», да позвонят в дверь и убегут. Вернули штук 25, и затихли как-то. Теперь о подброшенных эрмитажных предметах уже и не говорят; кстати, неизвестно, действительно ли все возвращенные ценности входили в раскраденную коллекцию, состоялась ли экспертиза их аутентичности и каковы ее результаты.

Дело в том, что список пропавших предметов почти совершенно «слепой», то есть описание очень поверхностное, нет никакой фиксации сохранности – особых примет предметов, не указаны почему-то даже инвентарные номера вещей. Фотографиями снабжена едва ли четверть списка. Вот пример такого описания: «Пудреница с крышкой круглая, серебряная, золоченая, с белой эмалью, на крышке – мелкий золоченый орнамент звездочками. Начало ХХ в. Серебро, эмаль. 2,0 х 5,3 х 5,3». В любом российском антикварном магазине таких пудрениц – десятки.

...Завершилось лето блестящим питерским аккордом: сгорело два купола памятника истории и культуры Троицкого собора. Ну здесь-то хотя бы можно предположить зловещие козни строителей и/или реставраторов: пожар отлично скрывает недостачу материалов и ошибки при производстве работ. А с Эрмитажем-то что? Ума не приложишь. Больше всего смущает вопиющий непрофессионализм организаторов и участников «преступления века». Как бы высоко ни задирали оценку похищенного заинтересованные стороны: пострадавшие в лице директора М.Пиотровского и сыщики, которым интересно раскрытие крупного преступления (украдено на 130 млн. руб., по их словам), реальная стоимость пропаж, по оценкам антикваров-практиков, как минимум втрое меньше. И вообще просто удивительно, зачем было музейному хранителю тащить, а антиквару продавать что-либо похожее на №№180-183 из «Списка украденного», а именно «Фигурки из халцедона; металл, позолота. Подделка под Фаберже. 1980-е гг.»?! Ясно, что стоят такие вещи дешевле самого халцедона. Кроме того, большая часть предметов была сдана даже не в антикварные магазины, а в комиссионки и ломбарды, которые платят за предметы из драгметаллов по цене лома.

По-прежнему вопросов много, ответов почти нет. Кто виноват? Кому выгодно? Вот основные проблемы, которые встают перед людьми, интересующимися музейно-антикварным направлением.

Интересные мысли по поводу эрмитажного скандала были высказаны в заявлении Президиума Союза музеев России, которое состоялось по горячим следам, 15 августа. Здесь прокламируется, что «мы (наверное, Президиум) готовы сделать все, чтобы противостоять этим намерениям» и «верим, что граждане России поддержат нас в этом». Каким «этим намерениям», разъясняется абзацем ранее: «Развязанная сегодня «охота на ведьм» применительно к музеям страны может иметь только одну цель – смести последние преграды на пути приватизации культурного наследия страны и раздела национального достояния».

Может, действительно это и есть организованная кампания с прицельной установкой разрешить обмен и реализацию части музейного фонда страны (дубликатов, малоценных вещей и т.п.). Сейчас многие ратуют за этот путь. А пока, как в недавнем анекдоте: «Из Питера приехали?.. Ничего новенького в Эрмитаже не прикупили?..»

Начальник департамента Росохранкультуры Анатолий Вилков, хотя и не нес ответственности за музейные фонды, первым взял в руки потир – одну из возвращенных пропаж.	Икона «Богоматерь Смоленская Одигитрия» также была украдена и недавно возвращена.	Потиры – чаши для церковного причастия – самые, пожалуй, ценные из возвращенных предметов из «эрмитажного списка».