Дмитрий БУТКЕВИЧ Как уже говорилось раньше, в мире регулярно торгует русским искусством считанное количество аукционных домов (кроме самой России и родственной Украины). Это - британцы Кристис и Сотбис, торгующие в Лондоне и изредка в Нью-Йорке (в основном это ювелирные русские аукционы). Это - австрийский майский Доротеум. А также - финское отделение шведского аукционного дома Буковскис (Bukowskis).
Хельсинкские торги
Необходимо было взглянуть на то, как организованы российские торги в Хельсинки, в "крупнейшем аукционном доме Северной Европы", как утверждает официальный сайт Буковскис. Зрелище оказалось и интересным, и очень поучительным. В вопросах организации и ведения самих торгов, отношения к покупателю и представителям прессы.
Финское отделение носит название "Bukowskis-Horhammer", проводит ежемесячно аукционы, называемые "Collector", то есть "коллекционные". Дважды в год, в апереле-мае и ноябре-декабре, проводятся "международные" - "International" торги. На них выводятся как финские предметы высокого уровня, так и лоты "зарубежные": шведские, французские и, конечно, русские. Обычно русских лотов бывает от 100 до 150. По словам руководителя русского отдела Буковскис Марии Экман (Ekman), все, что предлагается на аукцион, отыскивается сотрудниками в финских столичных и провинциальных поместьях. Ведь связи Финляндии и "материковой" России очень тесны: на протяжении более века, пока Финляндское княжество находилось в составе империи, именно здесь располагались популярнейшие места отдыха столичной российской знати. Россия в Хельсинки присутствует везде: от памятника перед Кафедральным собором Александру I, утвердившему финский язык в качестве государственного, до крупнейшего пиво-безалгогольного концерна "Синебрюхофф" и одноименного музея западного искусства. И, похоже, в финских домах хранится еще немало русского изобразительного искусства, стекла, золота и особенно серебра. Именно вышеназванные стринги доминировали в русской части "Международного аукциона".
По словам руководителей дома, русское искусство занимает очень важное место в структуре их торгов. Хотя на вопрос, какое материальное выражение имеет эта "важность", мне ответили, что в количественном отношении лоты, имеющие отношение к России, обычно составляют 10-15% от общего числа, а в ценовом - не превышают 15% объема продаж. Тем не менее, похоже, финны действительно ценят как искусство России, так и своеобразных российских покупателей. Так, по словам Марии Экман, в Санкт-Петербурге, откуда в подавляющем большинстве прибывают за "товаром" русскоговорящие граждане, действует специальный представитель дома Буковскис. С оттенком уважительного удивления мне говорили, что покупают русские лоты исключительно русские, "потому что, сами понимаете, соревноваться с ними, когда речь идет о крупных суммах, невозможно...". И с нескрываемой гордостью рассказали, что на прошлых таких торгах в апреле 2002 года картину Репина "Портрет жены в парке" (дерево, масло; 24х15) с эстимейтом 20-22 тыс. евро купил за 35 тыс. "наш покупатель, с севера Финляндии, переиграв русских!".
Это правда - русские лица были видны в толпе участников аукциона 1 декабря, и русская речь была слышна в залах знаменитого Finlandia-Hall, построенного великим архитектором Аалто. Когда я говорю о "толпе участников", то это не является фигурой речи. Их было действительно поразительно много. Зал дворца "Финляндия" насчитывает до 400 "посадочных мест". К началу торгов более половины сидячих мест было занято, люди стояли в проходах, многие расположились в аванзале, где ход торгов транслировался на 3 мониторах и к их услугам был буфет с закусками и напитками, в том числе алкогольными; некоторые индивидуалисты оставались на первом этаже, около гардероба, где также был размещен монитор. Так что, похоже, утверждение г-жи Экман, что на их аукционах "присутствует до пятисот человек", во что поверить мне было трудно, оказалось абсолютной правдой. Откуда в маленькой 5,5-миллионной Финляндии столько любителей антиквариата, непонятно. Может, "виноват" высочайший уровень жизни этой страны? Или просто спокойные финны пытаются отыскать эмоциональные раздражители в прекрасном?.. По крайней мере, на торги они приходили целыми семьями, с женами и детьми, причем приходили "на конкретные лоты", торговались за них, а потом покидали зал. Вообще среди людей, заполнивших зал, я был, по-моему, единственным праздным зрителем. Все остальные, без исключения, сидели с номерами в руках и хотя бы за один-два лота боролись.
Кстати, о том, как происходит аккредитация на аукционе Буковскис. Желающие участвовать в торгах заранее сообщают об этом организаторам, на них заводятся специальные именные карточки, и им присваивается номер. Пришедшие в "Финляндия-холл" предъявляют документ и получают номер для торговли. Впрочем, все это можно осуществить непосредственно на месте. Никакого залога не требуется. Дальше - торги, начинающиеся ровно в часы, обозначенные в каталоге. И никаких российских "подождем застрявших в пробке" или "еще не все наши клиенты собрались".
Каждый лот помощники выносят на сцену, кроме того, его изображение дублируется на огромном телеэкране. Между прочим, декабрьский аукцион был первым, который транслировался в сети интернет в режиме онлайн. Рядом с аукционатором - четыре помощника с компьютерами, перед ним - ряд из десяти "телефонистов". Все десятеро, кстати, торговались очень активно. Единственной неприятной чертой явилось полное отсутствие какого-либо табло с фиксацией цены текущего лота. Это было особенно трагично для меня, поскольку аукционист вел торги на чистом финском языке. Немало лотов прошло, прежде чем я (голь на выдумки хитра!) приспособился к постоянно произносимым финским числительным. Часто виртуоз на сцене добавлял к постоянным "юкси-какси, кадексен и юдексен" (один-два, восемь и девять) еще и нечто по-шведски (Финляндия ведь двуязычная страна), что совсем не облегчало мою задачу. Признаюсь, я с дрожью ждал "русского отделения", однако тут уж он благородно перешел на английский.
Финны любят свое
Наши вещи начались в разделе "Foreign Art" с лота номер 223. А до этого торговали финской живописью. Здесь меня ожидал еще один моральный удар: конечно, я знаю и сам всегда утверждаю ту идею, что свое, родное искусство выше всего ценится на родине: немецкое в Германии, греческое в Греции... Но не настолько же!
Я даже не говорю о том, что процент "родных", финских продаж приближается к 100, - это, в конце концов, можно отнести за счет разумных невысоких стартовых цен. Но то, что с такой активностью и такими высокими конечными ценами распродаются совершенно неизвестные мне, как историку искусств, живописцы и графики с непроизносимыми фамилиями, выглядело очень эффектно. Тут же подумалось: а мы-то кичимся своими рекордными ценами на громадного Айвазовского или Репина (почти финна, между прочим).
Потрясения начались с лота 25. Небольшая (26х13) доска Гуннара Берндтсона (Berndtson) с непонятным финско-шведским названием, изображающая со спины даму в шляпке с зонтиком и биноклем, наблюдающую за далеким пароходом (1890 г.), приняла старт с 30 тыс. евро. И этого было бы достаточно, однако живая торговля с участием 5-10 человек завершилась на сумме 110 тыс. евро (!). Даже сдержанные финны слабо поаплодировали. Лот # 42 - акварель Элин Даниельсон-Гамбоджи (Danielson-Gambogi), изображающая девочку в яблоневом саду, величиной 40х17 см поднялась с 5 до 25 тыс. евро. С акварелью на Буковскис вообще было все хорошо. Вот "Дама с собачкой в парке" (47х29) Альберта Эдельфельта (Edelfelt): с 15 до 20 тыс. Вот "Девушка с розовыми губами" (26х24) Хелены Щарфбек (именно так произносил фамилию Schjerfbeck ведущий): 30-47 тыс. евро. Или ее же 17 на 22, изображающая деревья с редкими листочками: 7-18 тыс.
Впрочем, эта самая Щарфбек вообще оказалась самой дорогой художницей в Финляндии. Женский портрет "Hjordis" ее кисти, датированный 1934 годом, размером 47 на 37 см, стартовал с суммы в 400 тыс. евро. Торговались 8 человек, в том числе несколько по телефону. Выиграл биддер в зале за 500 тыс. евро. Остальные суммы на этом фоне меркнут, хотя и они впечатляют. В том числе кратностью. Женский портрет Эдельфельта (117х74; 1901) - с 30 до 92 тыс. Гавань с кораблями Йохана Кнутсона (Knutson) - с 5 до 33 тыс. И так далее...
Питерские дилеры с телефонами в руках
После суперпокупок горячих финских парней русские лоты выглядели, конечно, скучновато, но пищу для размышлений все же давали. Торговались человек пять, все как один питерские дилеры, некоторых я знаю в лицо. Цены, если определить в целом, оказались предельными для внутрироссийского рынка, так что и непонятно, с какой целью приобретались эти вещи дилерами в Хельсинки, если они и в Москве стоят примерно столько же. Правда, у "финских" вещей будет теперь аукционный провенанс, что, наверное, увеличит их цену при перепродаже.
Назову результаты. "Зима" Александра Альтмана (72х91) куплена дилером с телефоном за 8200 (старт 2500). "Горящая Москва" поляка Бакаловица (66х91) - жутковатая картинка с Наполеоном тем же образом поднялась с 6 до 15 тыс. Коровки Наркиза Бунина (40х56) ушли за 2400. Лодочки Василия Экгорста (22х31) - за 2000. Рисунок Григорьева, который был репродуцирован в предыдущем выпуске полосы "Антиквариат", ушел за 1800 (думаю, что в России он мог бы стоит вдвое-втрое выше). "Дом у моря" Алексея Ханзена (75х91), стартовав с 2500, достиг запредельной цены 18 500 евро. Совершенно непрописанный этюд Михаила Иванова (43х70) "Рынок в Нижнем" ушел за 4700. "На морском берегу ночью" Григория Капустина (75х151), оценивавшийся по старту в 1400, достиг аж 16 500 (в Москве его реальная стоимость составила бы тысяч 10-12). Очень симпатичная гуашь Андрея Егорова "По пути домой" (34х50) продалась в "свою цену", может, чуть ниже, за 3200. Два Клевера, начавших с 8 тысяч евро каждый, дошли почти до "верхнемосковских" границ. Первый, традиционный красноватый "Закат" (53х78) - до 23 тыс. Второй, зализанный "На тропинке" (107х72) - 25 тыс. Красивая "Женщина на диване" Петра Нилуса (24х41), напротив, раза в два ниже, - за 1600. Темная "Ночь в южном городе" Ивана Вельца (76х53) поднялась со старта 5 тыс. до 18 500. Одна из самых красивых картин русского раздела, "На сенокосе" Станислава Жуковского, которого финны определяют как польского художника, получила очень невысокий старт: 2,5 тыс. евро. Конечная цена картины (30х48) достигла 11 тыс. евро.
Очень примечательно, что почти все живописно-графические лоты русского раздела имели специальную помету: "сертифицировано Владимиром Петровым". Как пояснила Мария Экман, дом Буковскис специально вызывает этого известного специалиста из Третьяковской галереи, чтобы отсмотреть и экспертировать все лоты, предполагающиеся к продаже.
