Станислав Сафонов Коллекционирование, как всякий вид деятельности с долгой историей, порождает мифы, которые, овладев массами, становятся материально-денежной силой. Обратимся к некоторым из них.
Арбатские чердаки - арбатские старушки. Они до сих пор выступают в роли провенанса сомнительной старины. Разберемся сначала с чердаками. Действительно, с довоенных времен был обычай выносить из коммуналок на чердак громоздкие и ненужные вещи: сломанную мебель, корыта, детские коляски, санки, бабушкины сундуки с рухлядью и др. В 1941 г. для предупреждения пожаров от немецких зажигалок чердаки были очищены от хлама. После войны обычай возродился. Особенно в начале 60-х гг., когда меняли мебель на новую из ДСП и пластика. В середине 70-х гг. по чердакам прошли кладоискатели, и теперь на арбатских чердаках, кроме помета, ничего нет.
Так же обстоят дела с арбатскими старушками. Еще советские писатели в детективах "поселяли" владельцев раритетов в "тихие арбатские переулки". Непонятно, почему на Арбате? Богатые доходные дома и особняки находились также на Пречистенке, Сретенке и даже в переулках Плющихи. В конце 60-х гг. арбатские переулки стали застраиваться "цэковскими домами", а в 70-х гг. треть Арбата снесли под Калининский проспект. Арбатские старушки поехали "на свежий воздух" на окраины и оттуда - на кладбища. С середины 70-х гг. привередливых старушек уже не встретишь в арбатских магазинах. Так что, если вам будут рассказывать, что вещь происходит из упомянутых источников, считайте это сказкой.
Неведомые шедевры русских художников. Подпись известного художника еще не гарантия качества. У каждого мастера бывают лучшие и не совсем периоды творчества (Саврасов, Коровин). Хорошие вещи могут чередоваться со средними (Серов). Поэтому на рынок чаще попадают вещи, которые лучше отнести к автографам великих художников. В прошлом году, кажется, наступило какое-то прозрение после выставки дара ГТГ арфистки В.Дуловой. На выставке были представлены работы хрестоматийных русских художников. Потом "горячие" обозреватели в СМИ даже советовали руководству ГТГ спрятать картины в запасниках и больше никому не показывать. Теперь журналисты смелее пишут о качестве работ, подписанных громкими именами.
Дорогие и обиженные советские художники. Как-то неожиданно возник коммерческий интерес к работам советских художников 30-х гг.: Фальку, Лабасу, Тышлеру, Фонвизину, Осмеркину и др. Рассказы о выставках и продажах этих художников в СМИ обязательно сопровождаются припевом: "Им не давали... Им не разрешали... Им запрещали..." Как будто запреты и ограничения служат свидетельствами или дипломами таланта. Давайте посмотрим на этот вопрос с другой стороны: была ли жгучая и необузданная потребность у публики в этих художниках?
В середине 60-х гг. по выставочным залам прокатилась волна больших персональных выставок этих художников. Кто же посещал выставки в дни открытия? Во-первых, все родственники художника, включая младенцев. Затем известный в Москве гинеколог с молодой красавицей. Обязательный плешивый идиот, вечно пишущий что-то в блокнот. Корреспондент с "лейкой", которому нужно было дать заметку и фото в газету об открытии, и мы с женой. Запомнилась огромная выставка Фалька в залах на Беговой улице. На ней не было никого, даже смотрителей. Бери-тащи любой шедевр! До сих пор не могу понять, как жене Фалька Ангелине Щекин-Кротовой удалось распродать такую массу полотен в серо-буро-малиновых тонах.
Импрессионисты на московском рынке. В начале 90-х гг. на страницах московских газет (в частности, в "Правде") печатались объявления коллекционеров из США с предложениями купить (даже обменять на продукты) картины Ренуара, Моне, Ван Гога, Гогена и др. Москвичи-туземцы изумлялись: откуда у нас в свободной продаже могли появиться французские импрессионисты? Оказалось, американцы приняли на веру публикации своих журналистов о том, как "эти ужасные русские" в 1945 г. вывозили из Германии эшелоны "гогенов и ван гогов". Идея настолько овладела массами, что до сих пор интуристы, гуляющие по Арбату, справляются в антикварных магазинах, где в Москве можно купить полотна импрессионистов. Почему нет? Один московский предприниматель пошел на Вернисаж в Измайлово и на развале шапок-ушанок и фуражек нашел и купил несколько картин из Дрезденской галереи. Потом эти картины президент передал немецкой стороне во время визита в Германию.
"Фаберже - золотая фамилия". Так трепетно озаглавил "МК" статью об истории фирмы. С середины 70-х гг. Фаберже наряду с водкой и балетом стал национальным достоянием. В 50-х гг. отношение к Фаберже было неоднозначным. В очерках и статьях о прикладном искусстве о фирме писали: "Высокое качество изделий. Сохранение лучших традиций XIX века". Там же: "Упадок стиля. Дурной вкус". После взрыва восторгов 70-х гг. искусствоведы стали осторожнее. В статьях о Фаберже уклончиво замечали: "Проблема кича в изделиях Фаберже еще не изучена". Не все знают, что наряду с кунштюками для царского двора Фаберже "гнал ширпотреб": столовое серебро, брелки, портсигары, настольные безделушки (рамки, звонки, накладки для фотоальбомов и т.п.). Порой они граничили с халтурой. Знатоки Фаберже считают, что самое интересное у Фаберже - резной камень, на который еще не обращается достойного внимания. Наш известный ювелир Ананов высказывает мнение, что марка Фаберже раскручена авантюристом Хаммером, чтобы поднять цены на свой русский товар. Отделить миф от правды предлагаем читателям.
Кузнецовский фарфор! С благоговением произносят его владельцы, на витринах антикварных магазинов на сервизах раскладывают такие этикетки. Между тем искусствоведы, кроме массовости, не замечают высоких художественных достоинств изделий "Товарищества М.С. Кузнецова". Кузнецовы и наряду с ним Мальцовы, братья Тонет заслужили памятники, но в другой номинации "За улучшение качества жизни". Благодаря им фабричная посуда и мебель появились в деревенской избе и рабочей казарме.
Мифотворчество на антик-рынке продолжается.
