В Историческом музее открылась выставка «По волнам нашей памяти. Городская жизнь 1920–1960-х годов». На предметы советской эпохи в последнее время большая мода, но обычно их либо выставляют на художественных ярмарках в качестве забавного винтажа-недоантиквариата, либо делают из них тематические спецпроекты.
В Историческом же музее предпринята первая, по сути, в нашей стране серьезная попытка сделать бытовые предметы самоценными экспонатами, воссоздать с их помощью круг жизни и образ мышления советских людей. Временной диапазон выбран удачно: от лихих постреволюционных лет и насквозь мещанского НЭПа через 1930-е с арестами и обысками и Великую Отечественную войну к наивному предзастойному мирку 1950-1960-х.
Выстроена экспозиция как своего рода лабиринт: застекленные стенды-отсеки выполнены в виде жилых комнатушек, коммунальной кухоньки, рабочего кабинета. Конфетные фантики соседствуют с представительным пальто гранд-дамы Александры Коллонтай, принадлежавшие сыну Сталина Якову Джугашвили книги по военному делу глядят на магазинные весы, продуктовые карточки и платье Веры Мухиной. Стоит обратить внимание на книжный шкаф в одном из отсеков – он украшен резным картушем
«XII г. револ.», свидетелем не прижившейся у нас хронологии французского толка, рядом протоколы обыска в Доме на Набережной.
Хороша подборка мелкой пластики: пышнотелые банщицы, пионерки с самолетиками, две застывшие перед объективом фотоаппарата фарфоровые компании. Висящие рядом кривые зеркала делают всех посетителей выставки приземистей и корпулентней – по моде той эпохи, которая отражена в буклетах «Костюм и пальто 1942» (на обложке санитарка с биноклем), «Журнал мод 1945» (мама в строгом костюме вертится у зеркала, папа читает газету, юный отпрыск возится с игрушечным ружьем).
Классическая максима-перевертыш «Бытие определяет сознание» здесь читается на оба лада. И практически полный уход от политических комментариев тоже оправдан – знающий поймет.
Те, кто постарше, умиленно всплескивают руками, младшие – дивятся агитплакатам. | Чем не типаж из «Барышни и хулигана»? |
Плакаты призывают обратиться к услугам фабрики-кухни, но тяга к домашнему очагу, пусть и общего пользования, выигрывает по всем статьям. | Уютная, предсказуемая эволюция: октябренок, пионер, комсомолец, член партии. |
Столь ценимый собирателями советский фарфор здесь представлен в естественной среде обитания. | По этим флаконам впору проводить слепые пробы: узнал с закрытыми глазами запах «Красной Москвы» – значит, точно родом из СССР. |