В гостях у «недобитого белогвардейца»

Князь Никита очень органичен в роли хлебосольного хозяина.
Фото Фреда Гринберга (НГ-фото)

- Едете по Кутузовскому, сворачиваете на Рублевку, сразу за станцией метро «Кунцево» у бензоколонки BP – диагональный поворот направо, а затем налево, на улицу, параллельную Рублевскому шоссе, вдоль домов, около полутора километров. Между двумя домами увидите большую сиреневую рекламу, повернете направо и увидите вдали деревья. Дорога будет петлять, но вы все равно попадете к деревьям, упретесь в забор парка и свернете круто налево. Поедете вдоль мусорных баков, через 150 метров круто свернете направо у зеленого гаража (это такой большой железный ящик). Здесь через дыру в заборе вы круто спускаетесь вниз и видите кремль. Едете к кремлю, погудите у ворот, выйдет охрана. Скажете: мне к товарищу Лобанову, вас пропустят. Мой дом – первый справа, на нем наш герб и написано: «Дом-музей князей Лобановых-Ростовских».

Так объяснял мне по телефону, как добраться до его московского жилища, уроженец Болгарии, большую часть времени живущий в Великобритании, гражданин США Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский, известнейший собиратель русского авангарда и театрально-декорационного искусства, меценат, обладатель огромной (около 1000 единиц) коллекции, объединяющей все крупнейшие имена Серебряного века.

Все соответствовало истине: и крутые повороты меж мусорных бачков, и дыра в заборе, и дом с гербом. Даже кремль был – огромную поляну в парке окружают выполненные в дереве стены и башни, копирующие московский оригинал. Башенками – этим непременным атрибутом современной столичной архитектуры – снабжены и несколько домов, стоящих вокруг поляны, в том числе и сам дом Лобановых. Только дальний от въезда, замыкающий круг комплекс выбивается из общего стиля «гей, славяне!». Деревянный дом напоминает разросшуюся финскую сауну. Впрочем, так оно и есть, – это новодельное строение является гостинично-развлекательным комплексом на 16 номеров с соответствующими аксессуарами и услугами.

– Это построено для олигархов с рублевских дач, – охотно объясняет Никита. – Они устают у себя на даче, хотят отдохнуть, заняться горизонтальным джоггингом. В центр, в гостиницы, ехать далеко, а здесь в нескольких минутах езды все в их распоряжении.

Место действительно, привлекает. Забитое Рублевское шоссе отсюда в пяти минутах даже не езды – ходьбы. А здесь – ни звука и чистый лесной воздух. Поляна расположена в котловине на окраине Филевского парка, и, похоже, роза ветров благоприятствует тишине и воздушности. Кстати, место это на картах района обозначено как «Город мастеров». Название, явно доставшееся в наследство от советских романтических времен, звучит сейчас особенно забавно.

Первый же вопрос к Никите Дмитриевичу логичен: как он оказался в таком месте, может, семья Лобановых имеет отношение к Филевскому парку?

Лобанов, как всегда, совершенно откровенен:

– Абсолютно никакого отношения. Здесь была усадьба Нарышкиных. А произошло все это случайно. В первые годы перестройки я оказался на каком-то приеме за одним столом с директором парка. И он в разговоре посетовал, что вот, мол, давно, еще при Советах, вышло решение о реорганизации парка, одним из пунктов которого предусматривается создание здесь дома-музея дворянского быта, но никто-де за это не берется. Но я же долго жил в Нью-Йорке, я известный гешефтмахер (тут в английском акценте четкой русской речи князя появляются заметные интонации Брайтон-Бич). Я сразу говорю ему: «О! Так давайте я возьму это себе». И взял.

Так что теперь я живу здесь практически на халяву (любимое слово князя Никиты). Плачу аренду 25 долларов в год. Хотел заключить договор аренды пожизненно, но по российским законам это невозможно. Поэтому заключил на 20 лет. Но я и столько не проживу, – говорит Никита Дмитриевич, широко улыбаясь. – По условиям, мои здесь только стены, а все наполнение принадлежит «им», и отойдет к «ним» потом, после моей смерти.

Называется княжеская должность так: «внештатный хранитель мемориального дома-музея». Собственно музей расположен на первом этаже дома, который на поверку оказывается каменным с деревянной облицовкой. Над дверью – герб рода Лобановых-Ростовских, Рюриковичей, ведущих свою родословную от ростовского князя XIV столетия по прозвищу Лобан. Никита Дмитриевич приходит с ключами, отпирает двери и включает свет. Внутри три большие комнаты. Первая посвящена Романовым как главной дворянской семье России – старинные гравюры, карты, документы. Налево – комната рода Лобановых. Здесь больше подлинников, родословное древо с собственноручными записями Никиты Дмитриевича, масляные и гравированные портреты предков и так далее.

И, наконец, справа от входа расположен зал истории собственно семьи Никиты Лобанова. Начиная с документа, датированного 1923 годом, об уплате немецкоподданной бабкой по материнской линии большевистскому правительству ста тысяч марок за разрешение выехать из Петербурга советско-подданному деду со всей семьей. И кончая датированным 1983 годом письмом из КГБ в редакцию журнала «Огонек» с рекомендацией «не печатать статьи о коллекции Н.Лобанова-Ростовского».

Отвращение князя Никиты ко всему советскому и к КГБ в особенности вполне объяснимо даже такого рода документальными семейными реликвиями. А были еще попытки семейного побега через границу из послевоенной Болгарии в 1945 году, поимка беглецов и многомесячная отсидка в болгарской тюрьме... Ну, а стены этого зала, как, впрочем, и всего дома внештатного хранителя, увешаны копиями бесчисленных произведений из его коллекции: Бакст, Бенуа, Коровин, Серебрякова, Яковлев и так далее и так далее.

Кстати, о коллекции. По договору с властями дом, как выясняется в разговоре, достался князю Никите не совсем чтобы даром. Он должен был наполнить его вещами на 70 тысяч долларов. Конечно, основную часть своего собрания он ввозить не стал, а ограничился сотней гравюр в рамах и дюжиной масляных портретов. Тем не менее, как уже говорилось, все это когда-нибудь перейдет в руки государства, а там уж куда денется – неведомо.

На видном месте в «семейном» зале висит снятая с высоты птичьего полета фотография дворца Лобановых в Петербурге. Это треугольное в плане здание, соседнее с Исаакиевским собором и построенное также Монферраном, трехэтажное, с большим внутренним двором.

– Нам его предлагали купить недавно, – говорит Никита. – Один из очень богатых людей (по интонации рассказчика понятно, что это был один из первых советских миллионеров) попал в тюрьму. Ему, естественно, нужен был наличман. И он попросил у нас 3 миллиона 200 тысяч. Дело в том, что только ежегодное содержание дворца обходилось ему в миллион долларов. Но мы подумали – и отказались. Там ведь потолки 5 метров 30 сантиметров. Отапливать невозможно, а разделить надвое высота не позволяет. Поэтому, кстати, и гостиницы от этой покупки отказались.

Рядом два маленьких полотна с изображением московского дворца Лобановых (Мясницкая, 43).

– И его нам тоже предлагали, – снова вступает Никита. – Лет 20 назад предлагали взять второй, верхний этаж. Но тогда надо было вложить в ремонт 300 тысяч долларов. И моя жена Нина не согласилась, показалось много. А здесь – халява! (Он снова со вкусом повторяет звучное слово.) А теперь пойдемте в апартаменты, посмотрите, как я здесь живу.

Живет внештатный смотритель над музеем, с отдельным входом с задней стороны дома. Просторный холл-веранда служит гардеробной. Весь жилой сектор изнутри обит светлой березовой вагонкой, поэтому хозяин с некоторым смущением просит всех гостей переобуться. Горы тапочек, как и положено в настоящем музее, сложены в корзинах. Лестница на второй, основной этаж выходит на еще одну застекленную террасу. Отсюда вход в кухню-столовую. Направо – выход в кабинет-бильярдную. Налево – через маленький коридорчик – спальня супруги. Короткая лесенка наверх – и вы в спальне князя-смотрителя, расположившейся в башенке на третьем этаже. Весь жилой сектор полон репродукций произведений из его коллекции, но здесь преобладает буквально «ковровая развеска», когда стена заполняется снизу доверху без промежутков.

– Вот здесь я лежу, смотрю на свою коллекцию, – комментирует Никита, – а в окнах видна Россия.

Все смотрят в окна, а там тщательно подстриженная поляна и то впечатляющее деревянное строение, которое хозяин называет кремлем.

– Ну, что же, – приглашает хозяин, – время five o`clock, идемте, закусим, выпьем, кто что хочет.

К его явному огорчению все за рулем и пьют только чай. За столом царит Евгений Александрович Евтушенко, а Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский ходит вокруг стола и чай подливает. В больших мисках – клубника, малина и земляника, которой особенно рад Евтушенко. Вечерний чай подходит к концу. Хозяин, так и не присевший за время чаепития, произносит короткую и емкую заключительную речь: «Ну вот, вы и побывали в гостях у последнего недобитого белогвардейца, живущего здесь, в Москве, совершенно на халяву»

═

Из досье «НГ»

Лобанов-Ростовский Никита Дмитриевич родился 06.01.1935 г. в Софии, Болгария. Родители – Д.И. Лобанов-Ростовский и И.В. Вырубова. Учился в Оксфорде (Великобритания), Колумбийском и Нью-Йоркском университетах (США). Имеет ученые степени магистра геологии, магистра экономической геологии и магистра банковского учета. С 1960 г. работал геологоразведчиком в Аргентине, начиная с 1970 г. занимал крупные посты в американских и британских банках. До 1997 г. был советником фирмы «Де Бирс» по добыче и продаже алмазов и консультантом аукционных домов Кристис, потом Сотбис.

Гражданин США, постоянно проживает в Лондоне (Великобритания). Видный общественный деятель. Пожизненный член Союза благотворителей музея «Метрополитен» (Нью-Йорк), член бюро Фонда Кирилла и Мефодия (София), член правления Института современной русской культуры (Лос-Анджелес), член совета директоров Международного фонда искусства и просвещения (Вашингтон), академик Международной информационной академии при ООН (Женева), попечитель Русского камерного оркестра в Лондоне, член попечительского совета Фонда милосердия имени Анны Павловой (Москва) и др.

Автор ряда научных работ, среди которых «Русские художники и театр» (1969), «Финансирование торговли» (1980), «Банковское дело» (1982). Имя внесено в справочники «Кто есть кто в мире» (1982–1983), «Биографический словарь Советского Союза 1917–1988» (1989).

═