Майя Крылова 14 и 17.04. Балеты «Треуголка», «Парижское веселье», «Предзнаменования». Большой театр.
═
Против этого проекта не сможет высказаться даже думский Комитет по культуре. Хотя чем черт не шутит – кажется, в Думе так и не поняли, что в случае с «Детьми Розенталя» обожглись на молоке. И, судя по высказываниям отдельных депутатов, там собрались люди, не только бдящие за общественной нравственностью, но всерьез претендующие подменить собой театральных специалистов. Эти люди точно знают, как выглядит «творческая неудача» в Большом театре.
Поэтому, чтобы избежать возможных недоразумений, сообщаю: хореограф Леонид Мясин – москвич по происхождению, его балеты считаются мировой классикой и прославили русскую культуру за границей. Теперь Мясин посмертно возвращается в Россию, где его сочинения будет поставлены впервые. Порнографии и нецензурной лексики нет. Русофобии тоже.
Конечно, при желании и этот проект можно объявить непригодным для сцены ГАБТа. Например, заявить, что налицо пропаганда аморальности. А что? В балете «Треуголка» (1919) жену склоняют к супружеской неверности, в «Парижском веселье» (1938) среди персонажей есть – о ужас! – кокотки, в «Предзнаменованиях» (1933) при желании можно обнаружить чуждую русским западную мистику. А что первый балет оформил Пикассо, второй танцуется под веселого Оффенбаха, а третий и вовсе под Чайковского – мелочи на фоне вышеперечисленного. А Пикассо, как нереалист, в сценографии – скорее отягчающее обстоятельство. Это во всем мире Пабло классик, а у нас для многих до сих пор сомнительный экспериментатор.
На самом деле вечер Мясина обещает быть интересным и разнообразным. «Треуголка» с музыкой де Фальи – царство испанской пляски, от фарруки до хоты. «Парижское веселье» – комедийная картинка нравов французской ночной жизни XIX века и сплав классики с характерными танцами. «Предзнаменования» – одна из первых в истории балета попыток сделать симфонический спектакль, минуя сюжет и напрямую связывая музыку с пластикой. Впрочем, для особо непонятливых Мясин оставил подсказки. Он заложил в либретто объяснения: вот этот эпизод – про легкомыслие и войну, этот – про рок и судьбу, а тот – про соблазн и героизм. Ничего важного такой аллегоризм «Предзнаменованиям» не придает, но возможные претензии наивных реалистов снимает.
