Галина Окулова
Красные девицы и сами не мерзли, и другим жару задавали.
Прежде всего плохая новость: «Арт-Клязьмы», вероятно, больше не будет. Овеянному славой и парами самогона концептуальному open-air, с 2002 года проходившему на берегу Пироговского водохранилища, скорее всего придется искать себе новое место жительства. Если так, то сделать последнюю «Арт-Клязьму» зимней было решением мудрым – в памяти тех, кто пережил эти несколько часов, она останется на века.
Пятым пунктом в программе фестиваля (аккурат за объектами, инсталляциями, кострами, катанием с горки и народной русской едой) значились «свежий воздух, русская природа, мороз и, может быть, солнце». На деле же начинали как раз с этого последнего пункта и плавно двигались к первому. Солнце было, как был и мороз – крепкий, хороший такой морозец, в силу чего гости, только сойдя с автобуса, устремлялись под навес к шашлыку, замерзшему до состояния ледышки салу и кастрюле с горячим борщом. Борщ и сало, естественно, шли приложением к грандиозной бутыли с надписью «Николо-Ленивецкий продукт». Что за продукт, понятно.
Из деревни Никола-Ленивец Калужской области прибыл и материал для огромных сигарообразных плетеных объектов, нависавших над закусывающей публикой. Утыкавший недавно Арбат снеговиками Николай Полисский, выдыхая клубы пара из-под капюшона, жаловался: «Поля-то у нас не распахивают, вот они березняком и зарастают, из березы и плетем, а материал, видите, сам диктует форму. Кстати, с погодой повезло.» – Длань мэтра простерлась в сторону здоровенной снежной горы-лабиринта, меж долек которого передвигались в поисках хода на вершину посетители.
Со стороны пляжа донеслись выстрелы. «А, это Мизин с Шабуровым перформанс про Дедов Морозов делают – ну стреляют, как всегда, сто раз ведь уже это делали». Стреляли и в «СорТире» Дианы Мачулиной: из винтовки с оптическим прицелом мужчина в дизайнерской шапке азартно палил по жестяному моджахеду, примостившемуся на унитазе. «Не желаете ли уничтожить свободную прессу?» – любезно спрашивала Диана, указывая на кораблик, сложенный из номера «Независимого военного обозрения». На белом снегу мрачно сияла оранжевым светом надпись «ЖАРКО» – объект Алексея Политова и Марины Беловой, рядом с ним болтались на дереве то ли скворечники, то ли елочные игрушки с портретными изображениями носатых уродов – «Страсти по Буратино» Ларисы Звездочетовой.
Чем отличалась январская «Арт-Клязьма» от сентябрьской? Идея осталась неизменной – масштабный пикник на обочине Москвы для столичной арт-тусовки. Сами лепим, сами смотрим, сами радуемся и по этому поводу хрустим пластиковыми стаканчиками. Строили недолго – а простоит все и того меньше. Длись «Арт-Клязьма» не полдня, а хотя бы полнедели – стала бы обычным набором из объектов и инсталляций, над которыми гогочут забредшие случайно местные подростки с пивом. А так – чистой снежной прелести чистейший образец, знакомые все лица. Вот только перформансов зимой меньше, и мордобоя меньше, и внимания к объектам-инсталляциям тоже. Оно и понятно, в теплое время года они суть вешки, обозначающие извилистые пути творческой интеллигенции по берегам водохранилища, зимой же – маячки, между которыми движешься перебежками. И даже если не осмотришь всех двадцати объектов на территории, главное – не в этом, все равно ведь никто не ждет ни от кого открытий и потрясений, ждут просто факта участия. Поставил тот-то что-то – ну и хорошо. Главное – встретить одних знакомых, рассказать им об уже встреченных других и натолкнуться потом на третьих.
Зрелище сюрреалистичное и поучительное: художники, критики, редакторы глянцевых журналов и галерейщики греют замерзшие ладони и филейные части у горящих в железных баках костров, напоминая нью-йоркских хобо, и ведут ученые беседы: «Значит, так. Мы сейчас совершаем движенье, а ты пока стой в очереди за глинтвейном, она длинная». «Eto vechnij valenok? Takova ideya?» – допытывается статный француз в замечательной синей шинели у людей в белых маскхалатах. Люди сильно заняты тем, что вставляют бенгальские огни в здоровенные валенки, сделанные из металлической сетки (Константин Реунов. «Валенки»), и отвечают односложно, да, мол, истинная правда, ваше благородие.
Залог успеха на нынешней «Арт-Клязьме» был прост. Объект нужен такой, чтобы в него можно было залезть и немедленно выпить. В поисках таковых зрители брели к пляжу, ужасаясь на людей в белых рубашках и при галстуках, сидевших посреди снегов за канцелярским столом.
На пляже шло веселье. Снежное поле сияло под лучами солнышка, расписанные шкодливой рукой Людмилы Константиновой кабинки для переодевания («Smells like Teen Spirit», привет Курту Кобейну) и черные трафаретные надписи «Хода нет, опасная зона» вели к одному из самых хитовых объектов «Арт-Клязьмы» – «Лебединому озеру» Якова Каждана и Ксении Петрухиной. На расчищенном льду лежали пластиковые изображения балерин, а счастливые зрители любовались на них с мостика корабля. В черную хижину забилась толпа молодежи продвинутого вида, хлестала «Советское полусладкое» из горла и требовала от желающих присоединиться двустишия – хоть с рифмой, хоть без.
На обратном пути раскрылась тайна людей в белых рубашках. Они оказались участниками спецпроекта Центра современной архитектуры. «Мы эмулировали в л-л-лесу офис, чтобы не пропустить оч-ч-чень важного звонка от клиента», – зубы у архитекторов все еще стучали. «Чего хотел к-к-клиент? Искусства. К-к-как обычно».
