Алхимик закулисья

«Лучшие художники тоже станут продюсерами», – уверен Эдуард Бояков.
Фото Михаила Подгорного

– Откуда у вас жажда делать большие проекты?

– Хотел вернуться в театр. Первые годы в Москве я жил счастливыми воспоминаниями о воронежском завлитстве и всячески сохранял связи с театральной тусовкой. Когда получил бизнес-образование, закончил карьеру предпринимателя, понял, что могу себе позволить вернуться в театр и могу теперь театру что-то дать. Тогда это было внове – привлекать спонсоров, издавать буклеты, думать о рекламной кампании.

– Что такое театральный менеджер в России?

– Вы спрашиваете меня о менеджерах или продюсерах? В вашем вопросе заложена характерная для сегодняшнего дня путаница. В России под словом «продюсер» понимают такого жучка, который занимается гастролями, сомнительными коммерческими проектами, или другую крайность – театрального администратора при режиссере. То есть когда не может быть и речи о партнерстве. Это в лучшем случае управляющий делами, чаще – приказчик. То, что делаю я, и то, чем мне интересно заниматься, – это продюсирование. Когда участвуешь в рождении проекта. Если говорить о «Золотой маске» – это мой продюсерский проект. Мы ее придумали вместе с потрясающей командой, равной которой в стране не существует, с коллегами из СТД, с Георгием Тараторкиным, с театрами, которые находились в орбите «Маски» в течение этого десятилетия. Конечно, этот поиск сродни алхимии – творческие и административные функции взаимопроникают.

Наступает время продюсеров. Как бы ни сопротивлялась старая система, а она очень сопротивляется. Менеджерам придется становиться продюсерами, и лучшие художники тоже станут продюсерами, осознают себя в этом качестве – так, например, уже произошло с Гергиевым. Может, еще одно поколение будет жить в старой системе. А там наступит время творцов, которые, думая о Чехове, Шекспире или Улицкой, параллельно будут искать деньги, учитывать материальные факторы, и будут счастливы, думая: «Как здорово, что у меня есть недорогая идея».

– Участвуете ли вы в выращивании новых театральных менеджеров?

– Я очень хотел бы в этом участвовать и по мере сил стараюсь. Анатолий Смелянский позвал меня в Школу-студию МХАТ читать курс для продюсеров – это один способ выращивать смену. Второй способ – практика. Для этого нужна база. При всей прелести «Золотая маска» уже полностью исчерпала экстенсивный ресурс развития. Можно все оттачивать, шлифовать, но новой платформы уже не придумать. Чтобы действительно выращивать новое поколение продюсеров, нужны площадки, территории, где креативная энергия может аккумулироваться. Большинство театров сегодня не является территорией для выращивания продюсеров, потому что существуют в рамках жесткой схемы: штатное расписание, репертуар, помещение, которое функционирует по определенным законам. Из меня часто делают идеолога могильщиков репертуарного театра. Репертуарный театр был и еще долго будет основным системным игроком российского театра. И слава Богу, что это так. Это потрясающее завоевание, действующая модель. Но чтобы он развивался, ему нужны конкуренты. Продюсеры во множественном числе могут появиться только с возникновением территорий, где они будут востребованы. Таких площадок, как Центр имени Мейерхольда и Центр «На Страстном», должно появиться хотя бы пять – с разным имиджем, с разной идеологией.

– Будете ли вы вести проект «Дети Розенталя» в Большом театре? Будете ли вести другие проекты как продюсер?

– Контракт с Някрошюсом пока не подписан. Смогу ответить точно, когда будут согласованы все позиции с постановщиком. Главное сделано. Моя функция была в том, чтобы придумать встречу Десятникова и Сорокина в Большом. С Петей Поспеловым затеваем очень интересный проект в театре Гонзаго в Архангельском. В юсуповских архивах найдено либретто «Селима и Гассан». Петр одержим идеей поиграть с жанрами барочной классической оперы, мне это тоже очень интересно. Посмотрим. Дай Бог, получится. С другой стороны, после «Свадебного путешествия» и гастролей по Германии у меня возникло несколько серьезных предложений поработать режиссером.

– Говорят, что после ухода с поста гендиректора «Золотой маски» сферой ваших дальнейших интересов станет современное изобразительное искусство. Будете ли вы участвовать в организации Первой московской биеннале современного искусства?

– Уход с поста директора «Золотой маски» очень многое изменит в моей жизни. Но я еще не до конца понимаю – как. Мне очень симпатичен Иосиф Бакштейн, и я хотел бы с ним сотрудничать. Возможно, я действительно буду себя пробовать в этой области.

– Что будет с Пасхальным фестивалем и с «Новой драмой»?

– Пасхальный фестиваль состоится в апреле, я его проведу и тоже ухожу с поста директора. С «Новой драмой» сложнее. Это любимый ребенок. Но надо выбирать. Сейчас ситуация такая, что я не могу тащить такое количество ответственности, от чего-то не отказываясь.

– По какому принципу отбираются спектакли для региональных фестивалей «Маски»?

– По тому же, что и вся «Маска». Мы всякий раз пытаемся услышать город. Понять, что в этом городе из нашей обоймы могло бы звучать неожиданно и актуально. Всегда надо привозить звезд. Самые интересные фестивали были там, где возникал конфликт. Иначе все превратится в гастрольный проект, пусть даже фестивального формата. В Вятке была «Новая драма» с «Преступлениями страсти», и это была чума! Спектакль и в Москве-то смотрится на пределе, а там прозвучал как провокация. Но это хорошая, важная провокация. С другой стороны, надо показывать качество, задавать уровень. Поэтому в Екатеринбург мы везем «Московский хор» Додина, а в Казань – «Времена года» Някрошюса.

– У историка архитектуры Владимира Паперного есть книга «Культура два». К какой культуре принадлежите вы – культуре идеи, культуре «один», или культуре формы, культуре «два»?

– Сейчас приходит время культуры три. Оно мне интересно. Роман Сорокина «Лед» – это наступившая культура три, культура очень активного переживания. Не только пережевывание идеологем, но и использование чувственного опыта. Юнг, говоря о кризисе, в котором оказалась западная цивилизация, сформулировал это так: «Человечество утратило свой миф». Наверное, каждому из нас стоит подвигаться к своему личному мифу. Нащупать с ним связь.