Камрад, долой патриархат!

Праздник матриархата. Женщина – впереди.
Фото Матвея Сысоева (НГ-фото)

"С наступающим!" – коварная фраза. Повод поднять рюмку появляется гораздо раньше конкретной даты. Поэтому праздничная картина начинает стабилизироваться еще с пятницы...

Метро, вагон, густая спиртовая завеса. Ею мужская часть населения отгораживается от женской. Мужчины дремлют, сжимая нетвердо тюльпаны, гвоздики, розы или то, что от них осталось. Вымученно-довольные женщины с охапкой тождественных конфетных коробок. Цветы у них крепче, а взгляд яснее – спят в метро только самые отважные дамы. Далее подзатянувшийся уикенд окончательно окрашивается в зеленый и красный – цвет праздничных букетов и физиономий их обладателей. Нет, не об этом мечтали в 1910 году Клара Цеткин и Роза Люксембург. Солидарности хотели трудящиеся женщины в борьбе за свои права. Меж тем рядом качает права на общение некая мужеподобная субстанция: "Деву-ш-шка, с восьм-м м-м-арта", – и силится меня разглядеть.

Кстати, 9 марта отметила свой 45-й день рождения нестареющая кукла Барби. Весьма гармоничное совпадение дат. Чем эта добродушная девица не эталон женственности, увековеченный в пластмассе? От спонтанных народных гуляний прячусь ближе к субботней ночи в один из московских клубов – на "Barbie-party". Если общий колер города подобен семафору, то здесь главенствует розовый – цвет, накрывающий слабую половину человечества еще с роддома. Народ резвится в нежно-поросячьем интерьере. Официантки изображают кукол – интересно, откуда согнали такое количество длинноногих блондинистых работниц общепита? Красиво, но хочется идеологии.

"Приходи завтра к памятнику Крупской", – в заведении для неформальной молодежи меня заинтриговали две девицы. Отчего ж не прийти – приду. 8 марта каменную товарку на Сретенском бульваре обступила толпа экстравагантно одетых девушек, слабо разбавленная молодыми людьми. Две из них держат транспарант: "Молчи, женщина, – твой день 8 марта". Продолжаю разглядывать. Стриженная наголо девочка, ее последний месяц беременности – не что иное, как искусная имитация. Равно как и сверток-младенец. (Рядом крутится вполне чей-то вполне живой малыш детсадовского возраста.) Парочка "домохозяек" в фартуках и косынках с крышками и сковородками. Несколько девчонок с заклеенными пластырем ртами. Юноша в белом платочке – персонаж неопознан. Красочно.

В волосы немиловидной брюнетки вплетены одноразовые вилочки. Она дает в мегафон старт, и свистяще-кричаще-гремящая толпа трогается с места. Всех встречающихся граждан одаривают листовками. В них – краткая история женского праздника. В пути пытаюсь социально определить молодежь. Четкого ответа никто не дает, зато мне в руки попадает продукт энергичных девчонок – журнал "Жест". Давно забытого вида самиздат повествует об анархии и феминизме. А чего хотите? Долой, говорите, патриархат. Тем временем мы уже на Лубянке.

Милиция делает стойку. Они – в белых, по случаю праздника, рубашках. «Мы»... чего стоит хотя бы лохматый мальчик в зеленой миди-юбке? По дороге к шествию примыкают дополнительные персонажи, но милиционеры вскоре теряют интерес к нашей колонне. Делая круг по Манежной площади, останавливаемся у гостиницы "Москва". Молодежь складирует транспаранты и кастрюли в гору. Не поджигает, но скачет по предметам с воплем «Эй, камрад, долой патриархат!». После чего расходится по своим молодежным делам. Долгожданное солнце слепит глаза. Вот и вся идеология.