Не глядя в телевизор

Люди, деревья, дома, кресла-качалки, тень на перилах и сырая земля. Главное - это ощущение, что так все было, есть и будет всегда. Выставка составлена так, что в нее попала только вечность последних 150 лет - в разнообразных ее проявлениях. Ретивых охотников информагентств и юрких папарацци оставили за дверью, как нашкодивших детей. В будущее возьмут не всех. Тех только, кто хотя бы одним снимком присягнул на верность той фотографии, о которой Бодрийяр говорил: "Я вхожу в нее, как в первобытный мир".

125 фотографов - не только известных типа Надара, Ласло Мохой Надя, Ричарда Аведона, Уильяма Кляйна или Дианы Арбус. Даже безымянные получили право войти в "момовский" спецхран вечности одним кадром. "Это не кладовая непреложных шедевров, скорее руководство к пониманию возможностей фотографии", - признается куратор Джон Жарковский в предисловии русскоязычного каталога. Руководство настолько нескандальное, респектабельное и черно-белое (ни одного цветного кадра), что для вникания придется обзавестись доступным по цене каталогом и приобрести уже наконец базовое фотообразование в домашних условиях.

Господин и госпожа Котани пострадали от взрыва атомной бомбы в Хиросиме.1957 г. Фото Кена Домона	«Мисс Энни, ну разве не чудо эти яблоки?»,–написал на этой открытке американец из Нью-Мексико 27 июля 1907 года. Фото неизвестного фотографа
«Малыш» Рут. Великий американский бейсболист в расцвете сил. Ок.1927 г. Фото Николаса Мюрея	Джеймс Джойс.Знаменитый британский писатель на пике славы.1928 г. Фото Беренис Эбботт

Казавшееся уже невероятным чувство устойчивости мира может подарить всего одна выставка. В белых рамках черные картонки (как правило, настоящий винтаж - оригинальные отпечатки). "Мадонна с детьми" Джулии Маргарет Камерон 1866 года, внешне спокойная, нежно волнуется - вне времени и места. "Мисс Грэйс" Кларенса Уайта 1898 года расположилась на ампирном диване в туфлях точно из последней коллекции "Кэрнаби". У десятилетнего сына американского издольщика, уставившегося в зеркало, лицо старичка, словно его родители - сотрудники обнищавшего НИИ полгода не получали зарплату, и парень слишком повзрослел с голодухи. Чьи-то родители у Маргарет Бурк-Уайт в 1938-м улыбаются друг другу за столом с книгами. Посетительница, утомившись всматриваться в тихие, не распяленные напоказ судьбы, сцепила руки за головой, вытянула ноги (смотрительницы отчего-то не против) и уже час рассматривает аэрофотосъемку Первой мировой войны - девушка на соседней фотографии Эрнеста Беллока сидит точно так же.

Такая простая и гарантированная связь времен в позах и бытовых мелочах поражает и успокаивает. Кураторы знали, что хорошая фотография легко меняет свои значения и потому всегда остается актуальной, но и объехав с выставкой несколько стран, вряд ли подозревали, что настолько.

Ближе к 90-м годам на снимках становится больше агрессивного тела, разъятия мира на части, крика и ускорения. Технические выподвыверты при этом по-прежнему исключены - "все тихо, просто было в ней". Конечно, из-за географической расположенности МоМА перед нами скорее американская версия развития мира: Россия, к примеру, представлена только Александром Родченко, выходцем из России Романом Вишняком и фотографией Москвы от француза Кляйна. Основатель МоМа Альфред Барр в 1929 году, когда приобретение картины Сезанна все еще считалось рискованным мероприятием, под смешки директоров провозгласил фотографию и промдизайн достойными коллекционирования. Директор МДФ Ольга Свиблова в 1996-м получила примерно ту же реакцию - а сейчас семимильными шагами приближается к такой же выставке "русской версии". Несмотря на разницу музеев в возрасте в 67 лет, состязание может получиться серьезным, и это веселая интрига.

Голый иронический автопортрет Джона Копланса (1985) ставит на выходе очень жизнеутверждающую точку: уставший немолодой мужчина лежит беззащитной спиной к камере, отдыхая от праведных и неправедных трудов. Он отдохнет, подумает и, хлопнув себя по лбу, вспомнит про возможности фотографии. Которая не отнимает часть души, а фиксирует лучшее в ней навсегда.