Баронесса русского мюзикла

Продюсер на сцене иногда выглядит как звезда.
Фото из архива Катерины фон Гечмен-Вальдек

-В 1999 году вы начинали на голом месте. Сегодня мюзиклы плодятся как грибы после дождя. Не боитесь конкуренции?

- Конкурентов у нас нет. Есть коллеги. Мы все делаем общее дело, и чем больше хороших мюзиклов в Москве, тем лучше для становления этого жанра. К тому же мы считаем, что конкуренция в высшей степени полезна, потому что заставляет всех работать лучше. Наша задача - удержать высокую планку, самими же установленную.

Сейчас мы собираемся ставить "Ромео и Джульетту" и семейный мюзикл "Питер Пэн", где все роли будут играть дети.

- Почему вы обратились к форме мюзикла? У вас был собственный опыт участия в подобных проектах?

- Работая над постановкой "Метро", мы в последнюю очередь думали о коммерческой стороне, потому что отдавали себе отчет в том, что это инвестиция в будущее. Это новая ниша в театральном процессе, новый рынок в шоу-бизнесе, и от нас зависит - состоится ли мюзикл в России как жанр или нет. Мы не видели в "Метро" коммерческой составляющей, и то, что спектакль оказался прибыльным, явилось неожиданностью.

Мы абсолютно не были уверены, что вложенные средства вернутся, и шли на это сознательно. Но, как это ни парадоксально, концентрируясь именно на творческой составляющей, вы лишний раз убеждаетесь в том, что именно это и гарантирует вам коммерческий успех. Ведь любой настоящий творческий успех может быть выражен денежным эквивалентом. Если же вы заостряете внимание на коммерции, проседает та самая составляющая, которая в итоге и гарантирует вам этот успех. К счастью, я и мои партнеры можем позволить себе заниматься тем, что прежде всего доставляет нам творческую радость, и не думать об извлечении прибыли во что бы то ни стало. Это и позволяет нам в первую очередь заботиться о качестве.

Если говорить о моей причастности к музыке, то я из традиционно музыкальной семьи. Мой дедушка - народный артист, солист оркестра Большого театра, бабушка всю жизнь пела на сцене. Что касается моего актерского прошлого, то актер - это в первую очередь инструмент. А в жизни каждого человека наступает момент, когда он уже не может быть просто инструментом. То, что я делаю сейчас, творчески несравнимо объемней. Мое присутствие на сцене - в этих ребятах, и нет большего удовольствия, чем в их достижениях видеть результаты своего труда.

- Можно ли утверждать, что с успехом, выпавшим на долю "Метро" и "Нотр-Дам де Пари", в России возникла школа российского мюзикла? Чем она отличается от американской или, скажем, французской?

- То, что произошло в Москве в последний год второго тысячелетия, на мой взгляд, поставило нас на рубеж, на котором может решиться, станет ли Россия признанным центром мирового мюзикла, сумеет ли она сказать свое слово в этом виде искусства. И самое главное в том, что ответ на этот вопрос полностью зависит от нас.

Опыт постановки "Метро" и "Нотр-Дама" показал, что совсем не случайно русские версии сами авторы признают лучшими. Встретившись на сцене, две традиции - жесткая европейская технология (с профессиональным мастерством артистов мюзикла), которой мы овладели, и русская театральная традиция (с ее загадочной душой) - дали такой градус существования на сцене, который немыслим ни в одной другой стране мира. И, овладев этим языком и решив создать свои собственные оригинальные постановки, мы можем выйти на несколько иной виток развития жанра в целом, придать ему иное сценическое качество.

В Европе и Америке очень высок страх коммерческой ошибки, люди предпочитают делать безопасные ремейки или чисто развлекательные и потому успешные спектакли типа "Мама миа". Мы же не боимся экспериментировать, и если нам удастся научиться создавать свои собственные масштабные спектакли, они могут оказаться настоящим театральным явлением мирового уровня.

Если при этом в процессе формирования и становления русского мюзикла примут участие такие мастера, как Януш Юзефович, соединяющий в себе западный профессионализм и славянскую театральную традицию, он может стать для России тем же, кем двести лет назад стал для нее французский балетмейстер Петипа.

- Какое место в вашей жизни занимает семья? Ведь вы - деловая женщина, продюсер.

- Для меня нет ничего важнее семьи. Потому что моя семья - это не только муж, это целый клан, ведь я из очень дружной семьи. Это смешно, но мой муж, выросший без матери (она умерла, когда ему был год), ревнует меня только к моей семье. У него не было в жизни таких отношений с близкими, и он не может понять, как, находясь в любой стране мира, я непременно каждый вечер должна звонить маме и бабушке. Причем бабушка не ляжет спать, пока не услышит от меня, что я дома. Иначе будет волноваться.

Действительно, моя семья - именно клан, это, пожалуй, единственные люди, на которых я всегда могу полностью положиться, на кого могу рассчитывать в жизни. И всем, что я умею, я обязана моей семье. Поэтому вполне естественно, что муж стал ее частью, так же как я - частью его семьи. Те семейные традиции, с которыми мне пришлось столкнуться, выйдя замуж за Эрнста, резко отличаются от того, к чему приучены мы. Но мне они очень понятны, потому что тот уклад, которым живут эти люди, - тоже клан, только в общеевропейских масштабах.

Имея за плечами два таких дружных и спаянных клана, я всегда знаю, что у меня надежный тыл. Мощный тыл - глубоко эшелонированный, как говорят военные стратеги, - благодаря которому я уверена, что любое мое начинание будет понято и поддержано. Первые союзники в моих самых смелых начинаниях всегда два ближайших мне человека - муж Эрнст и брат Эльдар, который всегда был примером для подражания и предметом гордости. Совсем недавно брат дал мне новый повод для гордости - вместе с прославленным мореплавателем Федором Конюховым пересек Атлантический океан.

- Ваш муж, барон Эрнст фон Гечмен-Вальдек, потомок классика оперетты и хорошо разбирается в музыкальном театре. Как он воспринял ваше безумное по тем временам желание "швырнуть деньги на ветер" неустойчивого российского шоу-бизнеса?

- Семья моего мужа связана с историей европейской культуры. Его дед был владельцем театра "Ан дер Вин". Дядя - известный режиссер Маришка, открывший миру Роми Шнайдер в роли императрицы Сиси. Он также наследник авторских прав Легара. И есть некая забавная закономерность в том, что в театре "Московская оперетта" одновременно идут наши мюзиклы и "Веселая вдова" Легара!

Мой муж безумно влюблен в "Метро", он сидел вместе с нами на всех отборочных турах, ни слова не понимая по-русски, и до сих пор рассказывает о том, как это происходило. У него есть свои любимцы, он обожает Теону и Кети Дольниковых, Свету Светикову, с огромным вниманием следит, как развиваются их карьеры. Когда у Теки был первый сольный концерт в Доме литератора, приуроченный к присуждению ей премии "Триумф", Эрнст специально прилетел в Москву.

Эрнст поддерживал меня с первой же минуты, так как видел, что я вкладываю в проект всю душу, а ведь самое главное в деле, которое ты затеваешь, не в результате, а в пути к его достижению. Кроме того, он убежден, что нужно уметь не только зарабатывать деньги, но и тратить их.

- Вы москвичка, относительно недавно ставшая иностранкой, и потому вам легче судить об изменениях в облике и в светской жизни столицы.

- Так как я живу в Австрии, а работаю в Москве, этаким вахтовым методом, у меня нет времени посещать московские светские мероприятия. Для того чтобы я пошла куда-то, мероприятие должно быть связано с именами близких мне людей или друзей. У меня нет времени и амбиций, чтобы людей посмотреть и себя показать. Мне гораздо интереснее за кулисами Театра оперетты.

Что касается Москвы, то, на мой взгляд, она изменилась настолько, что ее просто не узнать. Я выросла в Праге и, вернувшись с родителями в Москву, непрерывно рыдала: меня встретил серый, мрачный, очень недружелюбный город. Сегодня, когда я езжу по делам, охватывает гордость за мой родной город - чистый, нарядный, богатый и красивый! На сегодняшний день, как мне кажется, Москва, пожалуй, один из самых модных городов в мире, и по уровню развлечений она смело может конкурировать с самыми крупными европейскими столицами. И в этом есть и наша заслуга, ведь теперь в Москве можно сходить и на мюзикл. И это замечательно!