США могут сделать ставку на переворот в Иране

Назначенный на пост президентского помощника по национальной безопасности Джон Болтон приветствует любую альтернативу действующей власти в Иране. Фото Andrew Harrer/Bloomberg via Getty Images

Власти США будут уделять более пристальное внимание иранской оппозиции. Такие выводы напрашиваются в связи со скорым вступлением Джона Болтона в должность помощника президента по национальной безопасности. За последнее время дискуссия в западной прессе на тему связей политика с иранской оппозицией заметно усилилась: именно ей Болтон пообещал смену режима в Тегеране к 2019 году.

Официально Болтон займет свой пост 9 апреля. Его назначение пришлось на непростое для внешней политики США время, когда ряд проблем глобального характера требует выработки четкой и скоординированной стратегии. Именно этого администрация президента США пока продемонстрировать не в состоянии.

В Иране выдвижение Болтона на столь ответственную должность уже вызвало гневную критику. Секретарь Высшего совета национальной безопасности Исламской Республики Али Шамхани назвал кадровое решение президента США Дональда Трампа позорным и обвинил Болтона в получении финансовых средств от Организации моджахедов иранского народа (ОМИН) – леворадикальной оппозиции, неоднократно прибегавшей к террору в целях борьбы с исламским режимом. Вероятно, одной из главных причин для подобных обвинений в адрес Болтона стала его встреча с представителями этого объединения.

Всего восемь месяцев назад на встрече с ОМИН в Париже Болтон выразил уверенность, что администрация Трампа должна избрать своей целью немедленную смену власти в Иране и признать Организацию моджахедов реальной альтернативой действующему руководству. «Результатом обзора президентской политики должно стать признание того, что плоды революции 1979 года не доживут до ее 40-летней годовщины (имеется в виду 11 февраля 2019 года. – «НГ»), – заявил тогда политик. – Соединенные Штаты должны провозгласить своей линией свержение режима мулл в Тегеране. Поведение и цели режима не поменяются, и поэтому единственным решением является смена самого режима».

Иранский политик Али Шамхани считает последние назначения в Белом доме позорными. Фото c сайта www.irna.ir

Британская Financial Times указывает на неоднократные призывы Болтона оказать поддержку иранской оппозиции. Когда в январе в Исламской Республике поднялась волна масштабных протестов, политик написал в Twitter: «Если иранская оппозиция готова принять помощь извне, США должны предоставить ее». Под оппозицией он, вероятно, подразумевал ОМИН. В западной прессе эту организацию называют хорошо подготовленной оппозиционной фракцией, которая имеет своих лоббистов в США.

В экспертной среде отмечают: решившись на поддержку ОМИН, США окажут себе дурную услугу на иранском направлении. «Не думаю, что в данной ситуации важно, насколько тесны связи Болтона с ОМИН, – заявила «НГ» научный сотрудник Высшей школы экономики (ВШЭ) Юлия Свешникова. – У них хороший бюджет, если брать ту же конференцию в Париже, на которую сейчас ссылаются СМИ, хорошие связи, но никто в здравом уме ни в США, ни в Иране не относится к ним к симпатией. В Иране – понятно: даже те, кто не одобряет действующую власть, ни при каких обстоятельствах не увидят ей альтернативу в ОМИН. 

Во-первых, изначально этих людей считают подлыми террористами, предателями, от рук которых погибло много людей на заре Исламской Республики. Во-вторых, никто не ожидает, что за годы пребывания сначала в Ираке и потом в других странах ее лидеры «реформировались». Наличие общего врага в лице действующей иранской власти не сближает часть иранского населения и ОМИН».

Эксперт считает, что пока в Иране нет оппозиционной силы, в которую можно было бы уверенно «инвестировать»: политические оппоненты действующего руководства не демонстрируют сплоченности после подавления протестной волны 2009 года.

Тем не менее в действительности иранская политическая элита относится к фигуре Болтона очень настороженно, признает другой аналитик. «Естественно, иранская пропаганда скажет, что она ничего и никого не боится, – заявил «НГ» доцент Европейского университета в Санкт-Петербурге Николай Кожанов, который также является внештатным сотрудником российско-евразийской программы Chatham House. – На этом можно было бы поставить точку, но если говорить о реальном отношении к недавним заявлениям, то, конечно, иранцы насторожены. Для них любой вопрос, связанный со сменой режима и его подрыва изнутри, вызывает всегда болезненную реакцию. Тем более в самом Иране ситуация непростая, и режим далеко не так стабилен, как это может показаться извне. Но если говорить об ОМИН, то данная организация и ее действия всегда болезненно воспринимались самими иранцами, но эту болезненность нужно рассматривать в историческом преломлении».

В том, что Иран обладает протестным потенциалом, сомневаться не приходится: это доказали манифестации в январе этого года. «Это была явная иллюстрация, что в стране далеко не все так гладко, как кажется, – говорит Кожанов. – Иллюстрация имеет две плоскости. Первая – это то, что внутри самой элиты существует определенный раскол. Изначально все конфликты были запущены с попытки одного лагеря натравить людей на другой, но в результате спровоцированные протесты оказались неуправляемыми. Вторая плоскость: общего объема недовольных пока еще не хватает для реального восстания, реальной революции, однако уже произошло качественное изменение. Если в 2009 году на протестную акцию народ выходил, требуя изменения в рамках режима, и это был средний класс, то в январе 2018 года у протеста оказалась широчайшая география: кто-то говорит – 72, а кто-то – 100 населенных пунктов. Это в массе своей уже был не средний класс, а те, кого режим считал своей опорой, то есть бедные слои, рабочий класс».

Вышедшие в январе 2018 года на улицы Ирана люди зачастую требовали не только экономических преобразований или реформ, но и смены режима как такового, говорит эксперт. «Сейчас в стране психологическая апатия на всех уровнях, – отмечает Кожанов. – Низы находятся в прострации, потому что не видят для себя экономического будущего. То, что им было обещано после снятия санкций, не случилось. Средний класс не верит в перемены. Верхи тоже пребывают в апатии, потому что они понимают, что изменить экономическую и политическую ситуацию, в которой оказался Иран, невозможно. Фактически их ждет долгосрочная борьба за выживание. И это состояние чувствуется и на улицах Тегерана, и в поведении людей, и в разговорах. Для режима это не сулит ничего хорошего, потому что рано или поздно такая апатия может перерасти в злобу или раздражение и перелиться в еще более масштабную волну, чем мы видели в начале 2018 года».

В западной экспертной среде не исключают резкой перемены в политике Белого дома на иранском направлении. «За исключением экономической сферы и соответственно решения выйти из Транстихоокеанского партнерства и ввести односторонние тарифы на сталь и алюминий, внешняя политика США продемонстрировала значительную преемственность, как по Северной Корее, так и по борьбе с ИГ («Исламское государство», запрещено в РФ. – «НГ»), – напомнил «НГ» старший научный сотрудник американской независимой корпорации RAND Уильям Кортни, который был послом Соединенных Штатов в Грузии и Казахстане, а также занимал пост директора по России, Украине и Евразии в Совете по национальной безопасности США во времена Билла Клинтона. – Тем не менее изменения в политике могут произойти в будущем в некоторых областях – это будет зависеть от действий других (акторов. – «НГ»), от уровня дискуссии и от политических приоритетов».