Карлотта Де Франчески: положение итальянских банков не связано напрямую с возможным исходом референдума

Карлотта Де Франчески 12 лет проработала в сфере банковских инвестиций. Фото с сайта www.confcommercio.it

Экс-советник Маттео Ренци рассказала "НГ", зачем итальянцам нужны конституционные реформы и насколько вероятен новый кризис еврозоны

Уже в это воскресенье в Италии состоится референдум, на котором решится судьба предложенных премьер-министром Маттео Ренци конституционных реформ. Обещав уйти со своего поста в случае поражения, Ренци поставил на карту плебисцита свою карьеру. О том, насколько осмотрительным было такое решение и в какой степени исход референдума повлияет на экономическую и политическую ситуацию в Италии и Евросоюзе, корреспонденту «НГ» Евгению ПУДОВКИНУ рассказала президент независимого аналитического центра Action Institute, экс-советник Ренци по финансовым и банковским делам Карлотта ДЕ ФРАНЧЕСКИ.

– Госпожа Франчески, Маттео Ренци и его сторонники утверждают: предлагаемые ими конституционные реформы помогут сделать итальянскую политическую систему более стабильной и устойчивой. Каким образом?

– У нынешней институциональной политической архитектуры Италии существует три основных недочета. Во-первых, мы имеем две палаты парламента, которые де-факто имеют одинаковые полномочия. Чтобы провести какой-либо закон, нужно согласие обеих палат. Очевидно, такое обстоятельство замедляет принятие важных мер. Ситуацию осложняет то обстоятельство, что представители каждой палаты избираются отдельно. По этой причине правительство не всегда имеет в каждой из них большинство.

Все дело в том, что наша Конституция была создана сразу же после Второй мировой войны, когда Италия только перестала быть диктатурой. Поэтому главное, о чем беспокоились авторы Основного закона на тот момент, – это создание системы сдержек и противовесов, чтобы ни одна из структур не смогла получить безграничную власть. Погоня за этой целью привела к тому, что на сегодняшний день наша система парализована.

Идея реформ Ренци, хотя эти преобразования, конечно, тоже несовершенны, состоит в том, чтобы сократить полномочия верхней палаты – сената. Его планируется превратить в, по большей части, совещательный институт. Одобрение же обеих палат будет необходимо лишь в нескольких случаях – например, для реформ Конституции или ратификации соглашений, принятых на уровне Евросоюза.

Вторая проблема нынешнего формата Конституции – неустойчивость исполнительной власти. На сегодня каждая из двух палат может инициировать вотум недоверия правительству. Если реформы Ренци будут реализованы, кабинет министров будет зависеть только от того, существует ли консенсус в нижней палате. Это очень важное изменение. Только представьте себе: со времен окончания Второй мировой войны средняя продолжительность деятельности правительства составляет около 18 месяцев. Мы нуждаемся в большей стабильности

Третья, но отнюдь не менее важная сложность состоит в том, что в начале 2000-х мы отдали слишком много полномочий регионам. В Италии одни и те же вопросы нередко оказываются в компетенции одновременно как местных, так и федеральных властей. Между ними происходит борьба. Нередко региональные власти пишут законы, которые не то чтобы противоречат, но, скажем так, значительно отличаются от тех, которые принимает центральная власть. В итоге появляется неразбериха, параллелизм юридических систем. Именно эта проблема во многом объясняет низкий уровень инвестиций в страну.

Поэтому, я считаю, нам нужна система, которая четко разграничивала бы зоны ответственности между национальными и местными властями. При этом такие масштабные сферы, как, например, энергетика, защита окружающей среды и т.д., должны находиться под контролем центральной власти. Как раз этого и добивается конституционная реформа премьера. Она поможет поставить Италию в один ряд с подавляющим большинством стран, где существует центральная система, которой принято следовать и где не происходит ситуации, когда разные регионы пишут законы каждый на свой лад.

– В чем заключаются возражения противников Ренци и его реформ?

– Практически все согласны с тем, что систему так называемого абсолютного бикамерализма, когда нижняя и верхняя палаты имеют одинаковые полномочия, нужно менять. Но не все согласны, как именно. Часть противников идей Ренци сетуют на отсутствие четкости в системе функционирования и избрания второй палаты. По замыслам премьера, сенат должен стать палатой регионов, в него войдут избранные мэры и члены региональных парламентов. До конца не понятно, как они будут совмещать местные обязанности с национальными. Именно вокруг этого аспекта предложенных реформ ведется наибольшее количество споров.

Вместе с тем, по моим ощущениям, большая часть противников реформ испытывают негодование по причинам, не связанным напрямую с преобразованиями. Кто-то, например, недоволен Ренци и возглавляемой им Демократической партией. Другим не по нраву политический статус-кво в целом. Виной возникновения такого фронта оппозиции во многом стало решение Ренци «персонализировать» референдум, воедино связав собственную политическую фигуру и намеченные им преобразования.

– Как отметил бывший премьер-министр Марио Монти, Ренци совершил большую ошибку, когда пообещал уйти в отставку в случае поражения. Ведь, например, Жак Ширак не ушел, когда проиграл плебисцит по ратификации Европейской конституции в 2005 году. Что по этому поводу думаете вы?

– Да, в моем представлении Ренци, конечно же, ощибся. Он даже признал это сам во время интервью одному из итальянских телеканалов. Приближенные к Ренци министры также отмечали, что обещания их лидера было опрометчивым. Я могу только предполагать, но мне кажется, что таким образом (пообещав уйти в отставку. – «НГ») Ренци попытался поставить перед собой политическое испытание. Ведь он не шел на прошлые выборы в ранге претендента на пост премьера. Демократическая партия пришла к власти, а затем он ее реформировал и стал главой правительства. Так что перед ним встало искушение впервые опробовать свое политическое влияние и Ренци не смог перед ним устоять. Теперь повернуть такое решение вспять проблематично

– Ренци – третий подряд неизбранный премьер-министр Италии. Ни Марио Монти, ни Энрико Летти, являющиеся предшественниками нынешнего лидера правительства, не принимали участия в парламентских выборах в ранге претендента на место премьера. В СМИ отмечают растущее недовольство итальянцев текущим положением. Насколько оправданным было бы решение властей объявить о досрочных выборах в случае проигрыша на плебисците? Пойдут ли они на это?

– Возможность того, что внеочередные выборы состоятся, конечно, существует. Вместе с тем такая вероятность достаточно мала. Роль конституционного посредника в Италии возлагается на президента республики (Серджо Маттареллу. – «НГ»). Гарантия стабильности политической системы – это одна из его компетенций. В случае триумфа противников реформ он возьмет на себя роль урегулирования всего процесса. Если вы взглянете на первые полосы итальянских газет, там как раз изображен президент Маттарелла с заявлением, где тот сообщает о своей готовности быть посредником между враждующими политически силами в случае проигрыша Ренци. Основной целью его посредничества станет как раз недопущение скорых внеочередных выборов.

Для чего это нужно? Чтобы избежать очередного периода нестабильности. Да, многие граждане недовольны нынешним положением дел. Между тем Италия сейчас находится на перепутье процесса реформ. Правительство и так уже потратило немало политического капитала на референдум. Тратить еще целых полгода впустую, замедляя ход реформ еще больше, не хочет никто.

– Тогда какие же сценарии дальнейшего развития событий наиболее вероятны, если Ренци потерпит поражение?

– Существует несколько вариантов развития событий. На мой взгляд, наиболее вероятны два сценария, при которых выборы состоятся в 2018 году. В случае первого из них Ренци подает в отставку, но президент просит его остаться, и лидер демократов формирует новое правительство. Тогда Ренци также придется получить вотум доверия от парламента. Кроме того, премьеру нужна будет поддержка в том числе Марио Монти и Сильвио Берлускони, которые выступают против его реформ. Но если Ренци захочет остаться, я думаю, что они его поддержат.

Второй сценарий вероятен, если Ренци проиграет, но не захочет оставаться во главе правительства. Тогда пост премьера скорее всего займет кто-то из близких сторонников нынешнего главы правительства – например, Грациано Дельрио или Пьер Карло Падоан. Если кто-то из них окажется в премьерском кресле, выборы также скорее всего пройдут не раньше 2018 года. Ну и, в конце концов, самый, на мой взгляд, маловероятный вариант – это проведение выборов вскоре после референдума.

– По оценкам многих обозревателей, существует реальная угроза, что уход Ренци поднимет боевой дух популистов из движения «Пять звезд», который возглавляет комик Беппе Грилло. Есть ли шансы у этой партии оказаться в правительстве?

– Если бы итальянцы голосовали сегодня, не думаю, что у «Пяти звезд» были бы шансы стать следующей партией власти. Но кто знает, что случится в будущем. Вероятность триумфа «Пяти звезд» зависит от того, что будет происходить в период между референдумом и следующими выборами. Мы не знаем, каким будет рост экономики к 2018 году, если выборы вообще состоятся именно тогда, каким будет настроение граждан и т.д. Небольшой шанс победы движения Грилло на выборах имеется.

– Ситуация в банковском секторе Италии довольно плачевная – кредитные учреждения страдают от высокого уровня проблемных кредитов (более 200 миллиардов евро) и низкой капитализации. Многие опасаются, что уход Ренци может разубедить частных инвесторов участвовать в запланированной после референдума рекапитализации проблемных банков. В частности, как сообщает Financial Times, в зоне риска может оказаться порядка восьми банков, в том числе Monte dei Paschi di Siena (MPS) – третий в стране по размеру активов.

– Прежде всего я не согласна с содержанием статьи в Financial Times. Причина моего недоверия к таким заявлениям в том, что тот или иной результат референдума едва ли окажется решающим для банков. Ситуация с ними, на мой взгляд, развивается независимо от плебисцита. Самое главное – то, что будет предпринято по отношению к банковскому сектору в среднесрочной перспективе, уже после голосования. Самое главное для инвесторов, для рынков – это стабильность. Думаю, слова Маттареллы успокоят нервы финансистов и инвесторов.

– В чем состоят трудности рекапитализации итальянских банков силами ?

– Согласно директивам ЕС, государству запрещено вливать в банки бюджетные средства, прежде чем часть убытков – примерно 8% – не возместят сами вкладчики и держатели облигаций этих банков (так называемый механизм bail-in. – «НГ»). Эти меры были приняты во время кризиса еврозоны, когда правительства Британии, Германии, Ирландии, Испании и других стран потратили деньги налогоплательщиков на спасение банков.

Между тем 45% держателей банковских облигаций принадлежат частным итальянским вкладчикам. Для сравнения: во Франции и Испании этот показатель равен 5%. Что же произойдет, если Ренци решит помочь, к примеру, MPS или какому-нибудь другому банку? За это заплатят не только крупные корпоративные инвесторы, которые, по замыслу авторов правил ЕС, вкладывали свои средства в банки, наслаждались достойными ставками, а потом, в случае их краха, перекладывали всю ответственность на плечи налогоплательщиков. Нет. Платить придется и простым семьям, которые, ничего не подозревая, вложили большинство своих сбережений в банковские облигации.

С политической точки зрения это станет полной катастрофой. Если механизм bail-in будет приведен в действие, вот тогда мы увидим настоящее негодование граждан, а уровень популизма наверняка возрастет.

– Многие опасаются, что коллапс итальянских банков может запустить банковский кризис всей еврозоны.

– Что касается этого вопроса, то многое здесь зависеть от масштабности кризиса. Вызовет ли коллапс одного итальянского банка кризис еврозоны? Думаю, нет. Если банкротство потерпит один банк, это чревато двумя негативными последствиями. Во-первых, это политические последствия от реализации bail-in. Во-вторых, дефолт одного банка может вызвать проблему с ликвидностью в других кредитных учреждениях, так как беспокоящиеся за свои средства вкладчики начнут изымать вложения.

Если же экстренная помощь от государства потребуется сразу нескольким банкам, то, пожалуй, этого окажется достаточно, чтобы вызвать цепную реакцию во всей еврозоне. Но чтобы такое произошло, должно совпасть сразу несколько неблагоприятных факторов.

Так или иначе, даже подобные неприятности не вызовут повторения долгового кризиса, который мы могли наблюдать несколько лет назад. То есть чего-то, что происходило в Греции, не случится. Хотя размер госдолга Италии и внушителен, не думаю, что нам грозит кризис суверенного долга. Для экстренной помощи банкам потребуется около 20–40 миллиардов евро – на фоне долга более 2 триллионов это не сделает большой погоды. Проблемы будут носить в основном политический характер и коснутся непосредственно банковской сферы.

- Учитывая трудности банковской системы Италии, какие меры нужно предпринять, чтобы вывести положение дел на более прочную основу? Как вы отмечали ранее, в Европе, в отличие от США, не очень развит рынок капиталов.

- Совершенно верно, в США есть гораздо больше возможностей для кредитования, банковская система там гораздо устойчивее. Нет сомнений, мы в Европе должны развивать наш рынок капиталов. Уже сейчас в ЕС и в Италии идут попытки подтолкнуть компании к использованию такого метода финансирования своих проектов.

В этом контексте стоит выделить три момента. Во-первых, такие изменения не могут произойти в одночасье. Даже нескольких лет может быть недостаточно. Например, год назад 90% итальянских компаний получали финансирование через банки. Бизнесу нужно время, чтобы адаптироваться к переменам.

Во-вторых, после проведения программы реструктуризации банковской системы и усиления роли рынка капитала сократится количество рабочих мест в банковском секторе. Со своими текущими вакансиями рискует расстаться около 50 тыс. граждан. Да, некоторые из них скоро уйдут на пенсию. Но все равно проблема безработицы является препятствием на пути реформ, если они будут проведены слишком скоропостижно.

В-третьих, для развития рынков капитала нам нужно каким-то образом поменять бюрократический аппарат. На сегодняшний день большинство госслужащих, в том числе и в регуляторных институтах, как правило, всю свою карьеру провели в ранге работника банка. Но банки отличаются от рынков капитала: для первых нужны довольно всеобъемлющие меры регулирования, для последних - нет. Рынки капитала, можно сказать, регулируют себя сами. Следовательно, нам необходимо или привлекать людей с опытом работы в сфере рынков капиталов к написанию законов, или же задействовать таких специалистов напрямую в госинстиутах.