Игорь Шумейко
Фото Jeff Swensen\Gettyimages.ru
Особенность, беспрецедентность нынешней президентской кампании США признали уже и американские политики – только эти признания нужно правильно понимать, истолковывать.
Вот Дж. Майкл Уоллер, политолог, член-основатель редакционного совета журнала НАТО Defence Strategic Communications, в журнале Forbes пишет: «Впервые... подрывная деятельность России, направленная против американского политического процесса, стала важным для президентской кампании фактором. Шпионски-пропагандистская операция Кремля, «слив» через WikiLeaks переписки Национального комитета Демократической партии, достигла желаемого политического эффекта».
Ключевое слово здесь – «впервые». Впервые на памяти двух-трех поколений политиков происходит нечто. Этому «нечто» Уоллер сразу, в той же строке подыскивает дефиницию – «деятельность России против американского политического процесса». Интереснее другое: в его и подобных мозгах «враждебные действия Москвы» были всегда, это базис, усвоенный от старшего поколения советологов. О том и его книжка «Тайная империя: КГБ в современной России» («Secret Empire: The KGB In Russia Today») и тысячи подобных.
Но действовал-то КГБ всегда, и только в 2016-м это стало «фактором», влияющим на святая святых – американскую президентскую кампанию.
На американского избирателя может влиять только внутриамериканский консенсус политологов, бизнеса и СМИ. Традиционно: CNN, Coca-Cola... – за кандидата демократов, FOXNews, Pepsi – за республиканца. Весь мир должен внимать, ожидая решения своих судеб на следующие четыре года. Это фундаментально, как, например, определение лучших фильмов мира Американской академией.
За это и боролись весь ХХ век. Ощущение снятия этих «степеней защиты» и объясняет уровень ненависти к тем, кого они считают за это ответственными.
Примерно о том же говорит политолог, директор Кеннановского института Мэтью Рожанский: «Превращение России в такой политический футбольный мяч весьма необычно. Это отход от очень давней традиции относительного двухпартийного консенсуса по большинству внешнеполитических вопросов». То есть подавляющая часть предвыборных споров всегда касалась внутренней политики, за рубежи проецируется единое американское республикано-демократическое господство. И в этом президентская кампания-2016 необычна. Еще две «необычных», замеченных миром детали.
1. Беспрецедентная по мощи поддержка действующим президентом кандидата-однопартийца, Обама–Клинтон.
2. Столь же уникальное игнорирование кандидата Трампа республиканскими лидерами. И здесь нонсенс: «бойкот» республиканского съезда, выдвигающего кандидатом Трампа, экс-президентом Дж. Бушем, Маккейном, прочими республиканскими тяжеловесами. Республиканцы понимают: Трамп – собственно, не республиканец. Классический представитель «третьей силы», как Рон Пол, Росс Перо, независимый богач.
Упоминая республикано-демократический консенсус, мы временно отложили другой фактор. Вечные третьи партии: Реформистская, Конституционная, Либертарианская, Партия зеленых – они подобно приливным волнам периодически накатывают на политический базис США, двухпартийную систему. Сами эти приливные волны, успехи «третьей силы» – индикатор, сигнал дуумвирату. И республиканцы–демократы всегда этот сигнал улавливали, корректируя политику. В чем одна из причин устойчивости политсистемы США. Высота «третьей волны» зависит от степени общественного кризиса. Предыдущие пики: Рон Пол, в итоге ставший брендом международного консервативного движения, техасец Росс Перо, дошедший до стадии трехсторонних теледебатов и набравший 19% голосов избирателей.
Дональд Трамп похож на Росса Перо некоторыми чертами характера, презрительным отношением к республикано-демократическому политесу и даже величиной состояния: оба – около 4 млрд долл., словно некий порог.
На выборах 2000 года Дональд Трамп действительно играл «за третью силу» – выдвигался в президенты от Реформистской партии. И на съезде республиканцев в этом году Трамп еще раз подтвердил это – в моменте, пока недооцененном мировыми СМИ. Критикуя Хиллари Клинтон за прошлые политические просчеты, он возложил на нее вину за возникновение ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России).
В общем, критика ошибок представителей другой партии – еще вполне в пределах республикано-демократического комильфо. Однако в числе аргументов он назвал не только разрушение государственности Ливии, но и... Ирака. Тут все республиканцы «икнули», а более всего Джордж Буш, еще раз поблагодаривший Бога, «что не поехал на съезд выдвижения этого невежи». Войдя в раж, Трамп повторял: «Медаль за основание ИГИЛ надо вручить Обаме и Хиллари Клинтон, разрушившим Ливию и Ирак».
Весь мир знает: Ирак разрушил Буш, и «настоящий республиканец» тут, конечно, упомянул бы только Ливию (действительно, обамо-клинтоновская «победа»).
И еще один вывод. Политологи типа Уоллера, уловив особенность кампании-2016, дали удобное толкование: «волны влияния России» впервые достигли фундамента политической системы США. Правильный же вывод: особенность вызвана общим кризисом политической мысли США, сверхпозором президентства Дж. Буша, получившего от арабов ботинок в лицо на пресс-конференции, от европейцев – молчаливое презрение.
Столь же одиозна была другая кандидатура – Маккейна, империалиста в третьем поколении, вьетнамского военного преступника, первого в истории США кандидата, проигравшего президентские выборы небелому сопернику. Это вынудило «партию Авраама Линкольна» рекрутировать, занять у «третьей силы» кандидата 2000 года – плюющего на их политес богача Трампа.
