Георгий Мирский
Фото Reuters
Кошмар в Париже показал всему миру две вещи.
Первая – против человечества выступает страшная сила, с которой бесполезно рассчитывать на переговоры или хотя бы перемирие. Группировка «Исламское государство» (ИГ), запрещенная в России, может быть – и должна быть – только уничтожена. Изуверам не место на земле, лишь под землей.
Вторая – перед лицом общей угрозы государства должны прислушаться к голосу здравого смысла и забыть о своих разногласиях и опасениях. Понять, например, что американцы не будут присылать смертников, чтобы взрывать метро в Москве, а исламистские изверги – запросто.
Все последние удары, которые наносит ИГ, – в Багдаде, Бейруте, Париже, в воздухе над Синаем – проводятся под девизом: «Отомстим за Сирию!» Франция не такой уж большой ущерб причинила джихадистам своими бомбежками, но это совершенно неважно: надо показать любому, кто осмелится поднять руку на халифат, что он будет сурово наказан. А Россию эти изверги сейчас ненавидят особенно, считая, что она хуже всех: когда борцы за веру осуществили давнюю мечту и воссоздали халифат, русские нанесли удар в спину.
Итак, Сирия, разрушенная и залитая кровью. На ней сейчас сошлось все, там больше всего бесчинствует ИГ. Понятно, почему международная дипломатия сфокусировала усилия именно на сирийском вопросе. Кто же будет спорить, что необходимо объединить усилия всех, кто заинтересован в устранении джихадистов с политической сцены. А заинтересованы почти все, начиная от соседей – Ирана, Турции, Иордании, Саудовской Аравии, Египта (не говоря уже о самих Сирии и Ираке, жертвах исламистского террора) – и заканчивая Россией, США и Западной Европой. В чем же дело, почему сегодня кажется, что идею урегулирования в Сирии постигнет та же судьба, что и забытый уже «план Кофи Аннана», на который в Москве возлагались так и не сбывшиеся надежды?
Ответ один: все уперлось в проблему Башара Асада.
Наш обычный официальный аргумент: да мы вовсе не цепляемся за Асада, мы только хотим, чтобы сам сирийский народ выбрал свое руководство на свободных выборах. А пока Асад – законный, легитимный президент.
Это аргумент лукавый и неубедительный.
Во-первых, легитимность Асада – вещь сомнительная. Все знают, что он стал главой государства не за какие-то заслуги и не благодаря уважению и признанию народа, а только потому, что он сын предшествующего президента, который и сам-то пришел к власти в результате переворота.
Во-вторых, где проводить выборы? В тех районах, которые контролирует правительство? Но это максимум четверть территории Сирии, что же это будут за выборы? Либо же предполагается, что за полтора года правительственная армия освободит всю Сирию, победив всех врагов – и ИГ, и «Джебхат ан-Нусру», и «Ахрар аш-Шам», и Свободную сирийскую армию? Верится с трудом.
Четыре года правительственная армия, имеющая высококачественную российскую технику, не могла справиться с теми, кого Асад называет бандами террористов, преступников и наемников и кто имеет только легкое вооружение. Фанатики-джихадисты появились лишь года два назад, а предшествовавшие два года войскам режима приходилось бороться со Свободной сирийской армией, состоящей из бежавших в Турцию дезертиров и из разрозненных отрядов как светской, так и умеренно-исламистской оппозиции («Братьев-мусульман» и т.д.). Эти группировки, не имевшие ни единого командования, ни тяжелого оружия, сумели не только устоять, но и захватить множество городов. К приходу в Сирию «Аль-Каиды» бои уже шли в предместьях Дамаска и в центре Алеппо.
Вывод: что-то неладно с этой армией. Не стоит и рассчитывать на то, что наша поддержка с воздуха позволит правительственным войскам чудесным образом преобразиться и освободить Сирию.
Но если даже поверить в чудо и представить себе, что вся Сирия опять окажется под властью нынешнего режима, – кто будет голосовать? Несколько миллионов сирийцев бежали в Турцию, Ливан, Иорданию, а теперь и в Европу; что ж они, люди второго сорта? А кто сможет организовать там условия для выборов – в стране, где разрушена половина жилого фонда, или в лагерях для беженцев?
Далее. Кто будет представлен на выборах? Асад непреклонен: он будет участвовать, и нет сомнения, что он получил бы минимум 90% голосов всюду, где сохраняется его власть. Только такой результат и могут обеспечить баасисты, представители тоталитарной полицейско-кагэбэшной системы. А главное: как можно надеяться, что на такую показуху согласятся те, кого хотят привлечь к «политическому процессу», то есть «умеренная оппозиция», те, кто восстал в 2011 году против режима? Даже среди сверхумеренных оппозиционеров (если не считать тех, кто время от времени приезжает в Москву и кого никто даже не слушает) не найдется ни одного, кто бы был согласен на сохранение власти Асада, даже при всех хитроумных уловках, которые при этом будут представлены (полугодовой транзит и др.).
И наконец: даже если случится еще одно чудо и где-нибудь в европейском отеле министры иностранных дел великих держав и эмигранты договорятся о чем-либо – как это воспримут те, кто с оружием в руках борется в самой Сирии (я говорю, конечно, не о террористах, а об оппозиции, повстанцах)? Люди воевали четыре года, проливали кровь, хоронили своих товарищей – и вот, сложи оружие, как требует Асад, и исчезни или покайся и живи опять под той же властью…
Что же можно сделать? Обеспечить неприкосновенность той территории, которую сейчас контролирует правительство. Железной стеной оградить и защитить Дамаск и Латакию, спасти от истребления народ алавитов. Это дело чести Владимира Путина, это будет его исторической заслугой. Взамен предложить Асаду, чтобы он нашел себе замену (пусть из своего алавитского окружения) и объявил, что ради спасения погибающей нации он согласен уйти.
Скажут: да это признание раздела Сирии! Вовсе нет. Наоборот, появится шанс включения избавившейся от Асада умеренной оппозиции в единый фронт против ИГ. Может быть создана коалиция от баасистов до «Ахрар аш-Шама», а в перспективе не исключена и разработка нового варианта государственного устройства – например, конфессиональная модель по ливанскому образцу (президент – христианин, премьер – суннит, председатель парламента – шиит и т.д.). Утопия, скажете? Но уж не большая утопия, чем тот вариант, который сегодня обсуждают (вряд ли веря в его реальность) министры великих держав.
Дарья Гармоненко 