Анна Гущина
Джон Керри (слева) и Мохаммад Джавад Зариф недаром посвятили три дня переговорам в Монтре. Фото Reuters
В швейцарском Монтре завершились переговоры между представителями Ирана и США. Госсекретарь Джон Керри и глава МИД Ирана Мохаммад Джавад Зариф достигли прогресса в обсуждении ядерной программы Тегерана, в том числе и в вопросе о санкциях. По мнению наблюдателей, Исламская Республика Иран (ИРИ) и «шестерка» международных посредников близки к заключению всеобъемлющего соглашения. Тем временем премьер Израиля Биньямин Нетаньяху уговаривает Вашингтон избежать сделки с Тегераном, считая ее опасной для всего мира.
С воскресенья Керри и Зариф провели серию встреч при участии главы Организации по атомной энергии Ирана Али Акбара Салехи и министра энергетики США Эрнеста Моница.
Вслед за этим сегодня стартует новый раунд переговоров Тегерана с «шестеркой». Их конечная цель – выработка политического соглашения (до 31 марта), а затем всеобъемлющего соглашения (до 30 июня) по ядерной программе ИРИ. После координационного пленарного заседания переговорщиков они встретятся с иранской делегацией. Тем временем Керри в среду вылетел в Саудовскую Аравию, где сегодня должен встретиться с королем Салманом. Затем он направится в Лондон для консультаций с министрами иностранных дел арабских стран Персидского залива.
Интенсивность и продолжительность переговоров в Монтре (они длились дольше, чем февральская серия встреч в Женеве), по мнению наблюдателей, говорят о близости положительного исхода. Представитель Евросоюза по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини упомянула об «исторической возможности» достичь всеобъемлющего соглашения по ядерной проблеме, которую «нельзя упустить». Во вторник Могерини провела телефонные переговоры с Керри и Зарифом. Министр иностранных дел ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер подчеркнул: «За 10 лет переговоров мы никогда не достигали такого прогресса, какого достигли в текущем году».
Крайне недоволен происходящим израильский премьер-министр. Он выступил во вторник в конгрессе США с призывом отказаться от заключения сделки с Ираном. По его мнению, соглашение может привести к серьезным проблемам. «Самая большая угроза в мире – это смесь воинствующего ислама и ядерного оружия. Мы не должны этого допустить», – отметил премьер. Нетаньяху уверен, что после снятия санкций Иран создаст ядерное оружие в течение нескольких недель, поскольку в распоряжении страны останется мощная ядерная инфраструктура.
«Мы не должны ставить на кон безопасность всего мира в надежде, что Иран изменится к лучшему», – цитирует Нетаньяху Washington Post. Президент США Барак Обама, который не присутствовал лично на заседании конгресса, но прочитал стенограмму речи, заявил, что израильский премьер «не сказал ничего нового». «Я повторю еще раз, что лучше не допущу никакой сделки, чем заключу плохую. Но если переговоры идут успешно, значит по факту это будет лучшая сделка из возможных, которая удержит Иран от производства ядерного оружия. Ничто другое не поможет. Санкции не помогут. И даже военная операция не будет так же успешна, как соглашение, к которому мы стремимся», – прокомментировал ситуацию глава Белого дома.
Старший научный сотрудник Института востоковедения РАН профессор Владимир Сажин подтвердил в беседе с «НГ», что сейчас наступил особенно ответственный этап переговоров между Ираном и Вашингтоном. У участников беседы осталось не так много неразрешенных проблем, но все они непростые. Первая проблема – количество допустимых для Ирана центрифуг. Сейчас в ИРИ функционируют примерно 9 тыс. центрифуг и еще примерно столько же находятся в неработающем состоянии. Американская сторона согласна на 6–6,5 тыс. центрифуг. Однако даже если иранцам оставят все имеющиеся центрифуги, это вряд ли приведет к прорыву в ядерной программе: они старого поколения и не отличаются продуктивностью.
Вторая проблема, которая обсуждается в ходе переговоров, – срок действия всеобъемлющего соглашения, которое будет принято летом. «Этот договор предусматривает жесткий контроль над иранской ядерной программой со стороны МАГАТЭ, – уточнил Сажин. – Вопрос: сколько лет он должен продолжаться, чтобы потом можно было вернуть все на круги своя, как это делается в отношении других стран? Американцы говорят о 10 годах – это время, когда контроль со стороны МАГАТЭ будет действовать без качественных и количественных изменений иранской ядерной инфраструктуры. А вот в последующие пять лет уже могут быть использованы новые центрифуги, заменены старые и пр.».
Третий вопрос – что делать с тяжеловодным реактором в Араке. Он способен вырабатывать в год около 8–9 кг плутония, чего достаточно для одной атомной бомбы (урана для этого нужно больше – порядка 25–27 кг). Реактор пока не ввели в строй, и оппоненты Тегерана не согласны на то, чтобы он функционировал с нынешними характеристиками. Но, по свидетельству эксперта, иранская сторона уже согласилась на изменение конструкции реактора таким образом, чтобы он вырабатывал 1,5 кг плутония в год вместо 9 кг.
Но главным вопросом Сажин называет алгоритм снятия санкций с Ирана. Иранцы надеялись, что подписание договора будет означать автоматическое снятие санкций, однако это неосуществимо. Против Тегерана принимались санкции двойного характера: международные, основанные на четырех резолюциях Совета Безопасности (СБ) ООН, и введенные в одностороннем порядке Евросоюзом и США. «Санкции не снимаются за один день, это очень долгая бюрократическая процедура. Нужно будет собирать заседания СБ ООН, парламентов стран, нужно, чтобы премьер-министры и президенты приняли соответствующие решения», – заключил эксперт.
Вопрос, связанный с уничтожением низкообогащенного урана, был разрешен в самом начале текущего этапа переговоров (ноябрь 2013 года). Требования МАГАТЭ Тегеран выполнил: уничтожил около 400 кг 20-процентного урана. Но в стране осталось еще несколько тонн 5-процентного урана, и что с ними делать, пока не совсем ясно. Одна из идей заключалась в том, чтобы запасы низкообогащенного урана вывезли в Россию и использовали как топливо для атомных электростанций. Однако нахождение 5-процентного урана на иранских складах, по мнению Сажина, не должно вызывать опасений: государство просто не обладает настолько мощной инфраструктурой, чтобы превратить 5-процентный уран в 90-процентный, который необходим для создания атомной бомбы.
