Юрий Тавровский
Фото Reuters
Почему же тогда Синьцзян, почему Чечня, далеко не единственная мусульманская республика России? Думается, что важную роль играет их расположение на границе или вблизи от мусульманских стран, облегчающее проникновение из-за рубежа. Без внешнего финансирования, без засланных инструкторов, наемников и проповедников, без информационного сопровождения конфликт в Чечне не стал бы столь масштабным и кровавым. Без участия зарубежных центров тлеющее веками недовольство уйгуров вряд ли так быстро стало бы принимать очертания скоординированного мятежа. Чечня и Синьцзян рассматриваются стратегами создания «исламского халифата» как многообещающие районы. После умиротворения Чечни они переключили внимание на Синьцзян, примыкающий к их важнейшему форпосту в Афганистане, а также Таджикистан, Киргизию, Узбекистан, Казахстан. Повышенное внимание к Синьцзяну можно объяснить еще подготовкой к периоду после 2014 года, когда из Афганистана будет выведена основная часть войск НАТО и образуется некий «вакуум силы», который попытаются заполнить воинствующие исламисты. Не случайно первое крупное кровопролитие в Урумчи в 2009 году практически совпало с восстаниями в Узбекистане, Таджикистане и Киргизии, с началом действий мятежников в Казахстане. Сейчас на наших глазах отрабатываются технологии дестабилизации всего стратегически важного региона, налаживается взаимодействие боевиков, создаются каналы переброски террористов и оружия, распространения подрывной пропаганды.
Есть еще одна важная причина. Салафитские страны подстрекали и поддерживали чеченских сепаратистов с благословения Запада, стремившегося после развала СССР к дальнейшему ослаблению и расчленению России. Сейчас они взяли на себя ту же вспомогательную, но очень важную роль в рамках стратегии сдерживания Китая, которая была открыто провозглашена США в 2011 году, но реально осуществляется с начала нынешнего века. Было бы ошибкой считать, что стратегия «Поворот к Азии» предусматривает только усиление военного давления на морское побережье КНР и омывающие его моря. В идеале «недопустимо усиливающийся» Китай должен оказаться окруженным по всему периметру границ, нарушены или поставлены под угрозу наземные маршруты экспорта товаров и ввоза стратегического сырья, трубопроводы, железные и шоссейные дороги, которые способны компенсировать морскую блокаду. Важную роль в разжигании сепаратизма в СУАР призваны сыграть профессиональные террористы, действующие под эгидой «Аль-Каиды». Эта всемирная террористическая организация в последние годы не только восстановила связи со своими создателями из американских спецслужб, но и наращивает их. Достаточно упомянуть Ливию, Йемен, Судан. Особенно очевидно это стало в ходе гражданской войны в Сирии, где собранные со всего мира террористы под черными знаменами «Аль-Каиды» получают финансирование и оружие не только от Катара и Саудовской Аравии, но также США и других стран Запада. По существу, сторонники всемирного исламского халифата стали исполнителями крупных заказов Запада по дестабилизации целых стран и районов мира. Примером взаимодействия двух этих сил как раз и является ситуации в СУАР, где одним из организаторов подрывной деятельности стала базирующаяся в США Всемирная конфедерация уйгуров.
Судя по действиям китайских властей, они видят сходство событий в Синьцзяне и Чечне, извлекли уроки из печального опыта России.
Дарья Гармоненко