Юрий Паниев Полномочия нынешнего генерального директора ВТО Паскаля Лами истекают 31 августа, и с новым руководителем организация должна определиться до конца мая. Среди имеющихся на сегодняшний день девяти претендентов фигурирует кандидат от Бразилии Роберто АЗЕВЕДО, занимающий пост постоянного представителя этой страны при ВТО. Вчера он прибыл в Москву и дал эксклюзивное интервью корреспонденту «НГ» Юрию ПАНИЕВУ.
– Господин Азеведо, чем вызван ваш приезд в Россию?
– Цель моего визита состоит в том, чтобы получить поддержку со стороны Российской Федерации. Я хотел бы объяснить в Москве, как я намерен работать в случае избрания меня главой ВТО. Руководство Бразилии поставило передо мной задачу сдвинуть переговорный процесс в рамках ВТО с мертвой точки. Речь идет о том, чтобы вывести из тупика начавшийся еще в 2001 году так называемый Дохийский раунд переговоров. Слишком уж разнятся интересы участвующих в ВТО развитых и развивающихся стран, что отражается на неудовлетворительных темпах либерализации мировой торговли.
– Кто, кроме вас претендует на пост гендиректора ВТО?
– Кандидатов всего девять. Помимо меня это еще два представителя от Латинской Америки – из Мексики и Коста-Рики. По двое от Африки – из Ганы и Кении, и Азии – из Южной Кореи и Индонезии. Кроме того, среди кандидатов значатся представители Новой Зеландии и Иордании. Отсеивание кандидатов будет происходить в период с 1 апреля по 31 мая, до тех пор, пока не останется только один.
– На какой период выдается мандат главе ВТО и можно ли занимать этот пост несколько сроков?
– Мандат выдается на четыре года. Нынешний генсек Паскаль Лами просидел в этом кресле восемь лет, то есть два срока. Думаю, мне и одного срока будет вполне достаточно, чтобы вывести организацию из кризиса.
– Смогли бы вы в случае своего избрания принимать какие-либо решения самостоятельно?
– Если гендиректор не имеет возможности быть самостоятельным, то какой смысл вообще говорить об эффективности его работы.
– Какие инициативы Бразилии могла бы провести в жизнь Россия, являясь в этом году председателем G20?
– G20 обладает очень существенным весом в международной системе управления торговлей и финансами. Думаю, что для Бразилии и России имеет принципиальное значение взаимодействие в G20, которую наши страны рассматривают как главную мировую площадку для обсуждения экономической повестки дня. Но не надо забывать, что Бразилия с Россией еще и члены БРИКС. А эти страны как в рамках ВТО, так и в рамках G20 выступают с согласованных позиций по важнейшим направлениям международных экономических отношений. Согласование же позиций стран БРИКС происходит, например, в Женеве, где я работаю. На своих регулярных встречах послы группы БРИКС непременно затрагивают вопросы международной торговли и финансов.
– Каковы перспективы взаиморасчетов стран БРИКС в национальных валютах?
– Бразилия сознательно пошла на такой шаг, поскольку считает, что это путь к укреплению своей национальной денежной единицы и обменного курса валют стран БРИКС. Взаиморасчеты в национальных валютах позволяют избежать резких колебаний валютных курсов и делают более предсказуемой торговлю внутри группы. Другое дело, что далеко не все зависит от решения правительств этих стран. Успех перехода на платежи в местных валютах будет зависеть от доброй воли частного бизнеса. А предприниматели пока, к сожалению, предпочитают индексировать свои внешнеторговые сделки в традиционных мировых валютах.
– Если уж вы заговорили о торговле между странами БРИКС, то хотел бы узнать, подавала ли Бразилия претензию на Россию в ВТО в связи с запретом на импорт мяса?
– Заверяю вас, что Бразилия в ВТО по этому вопросу не обращалась. Мы отдаем приоритет усилиям по двустороннему разрешению мясного спора. И в этом процессе наблюдаются определенные подвижки. Надеюсь, что наши правительства придут к взаимоприемлемому решению.
– В России с интересом следят за тем, как реформируется законодательство Бразилии в части притока иностранных капиталов. Ваш министр финансов выступил с идеей введения ограничений на импорт спекулятивных капиталов, так как он неблагоприятно отражается на курсе реала. Считаете ли вы полезным опыт Бразилии и рекомендовали бы вы его нашей стране?
– Кроме Бразилии целый ряд государств сталкивается с такой же проблемой. Главное – иметь внутренние механизмы, препятствующие притоку спекулятивного капитала в особо больших объемах. С этой целью в Бразилии время от времени снижаются учетные ставки и вводятся все новые преграды для летучих капиталов. Я бы не сказал, что в настоящее время у нас идеальный валютный курс. Но по крайней мере он стабилен. Я бы посоветовал России найти оптимальный баланс между контролем над импортом капиталов и инструментами внутреннего стимулирования, чтобы получить желаемый результат.
