Трудный диалог Страсбурга и Москвы

Проходящая в Страсбурге зимняя сессия Парламентской Ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) не обошлась без обсуждения вопросов, затрагивающих интересы России. В частности, был заслушан доклад о гуманитарной ситуации в зоне российско-грузинского конфликта 2008 года. В дальнейших планах ассамблеи дискуссия по «делу Магнитского» и принятому в России «закону Димы Яковлева». О том, как видит отношения со Страсбургом и Москвой, рассказал в эксклюзивном интервью специально для «НГ» обозревателю «Итогов» Светлане СУХОВОЙ председатель ПАСЕ Жан-Клод МИНЬОН.

– В России принят целый ряд законов, которые многие эксперты считают недемократичнескими. Согласны ли вы с такой оценкой?

– На мой взгляд, команда, которая сейчас у власти в России, была выбрана демократическим путем. При этом в России, как и во Франции, всегда можно высказать свое недовольство. Лично я не голосовал за нынешнее руководство Франции, но пост председателя ПАСЕ не позволяет мне высказывать личные предпочтения по части результатов голосования. Все, что мне дано, – это право определять, прошли ли сами выборы без нарушений. ПАСЕ наблюдала за российскими выборами, и они были признаны легитимными.

– Критику вызывают действия власти, которые серьезно ограничивают деятельность оппозиции.

– Закон закону рознь. Но это и называется демократией, когда закон принимается большинством голосов, даже если кто-то с ним не согласен.

– А как вы оцениваете «закон Димы Яковлева»?

– Я бы повременил с собственными высказываниями на эту тему до того, как будет сделан доклад по этому вопросу Мариной Рупрехт.

– Станет ли этот закон предметом рассмотрения Венецианской комиссией?

– Это предстоит решать комитету по мониторингу – только он вправе делать запрос в комиссию. Уверен, что, когда госпожа Рупрехт изучит проблему и подготовит доклад, у комитета по мониторингу появится повод для запроса в комиссию.

– ПАСЕ обсуждает «дело Магнитского» и, как ожидают, назначит еще одного докладчика. Чем вызван такой интерес к этой теме?

– Этим вопросом занимается Андеас Гросс, готовящий соответствующий доклад. Ассамблея решила, что эта тема достойна отдельного исследования, так что у нее появится еще один докладчик.

– Еще памятен случай, когда в октябре 2012 года спикер Госдумы России Сергей Нарышкин не смог приехать в Страсбург. Готовы ли вы посетить Москву?

– Я готов приехать в Москву. И не только для встречи с Нарышкиным. В апреле, например, в Москве пройдет конференция министров культуры, которую я думал посетить. Но, конечно, я жду приглашения от господина Нарышкина. Не исключено, что мы встретимся и с главой Совета Федерации Валентиной Матвиенко. Мои выступления перед парламентариями стран – членов Совета Европы не редкость. Скоро я отправлюсь с визитами в Румынию и Украину. В общем, чемодан я собрал и готов к поездке в Россию.

– Часто звучат самые пессимистические прогнозы относительно будущего Европы. Предсказывают ее раскол. Каково ваше мнение?

– Я оптимист по природе и уверен, что из экономического кризиса мы скоро выберемся. Думаю, что все необходимые меры уже предприняты, надо подождать результатов. Это, конечно, не вопрос месяца-другого. Решить столь сложную проблему наскоком не удастся. Тем более что экономический кризис носит всемирный характер, США также его испытали.

– Насколько надежен как структура Евросоюз?

– Подобной организации еще не было на пространстве Европы. И весьма непросто наладить нормальное функционирование объединения 27 стран. Конечно, есть сложности, неудачи, ошибки, но думаю, что энергичные меры, предпринятые ЕС, скоро дадут результат.

– Стало быть, вы не верите в развал ЕС?

– Ни в коей мере! Исчезновение Евросоюза невозможно, ведь он – не только единая экономика, но и много чего еще стоит за этим бизнес-фасадом. Не говоря уже о том, что у ЕС есть «сердцевина» – Германия и Франция, весьма устойчивые экономики. Я уверен, что ЕС будет развиваться и, может быть, даже расширяться.

– А Совет Европы?

– Он тоже не развалится. Здесь почти в два раза больше стран-членов, чем в ЕС.

– Но генсек СЕ Торбьорн Ягланд затеял реформу совета, значит, есть потребность в переменах...

– Но это не реформа Ягланда! Это реформа, задуманная еще ПАСЕ. Я делал соответствующий доклад. Реформа не закончена, она нуждается в продолжении. Потому что в меняющемся мире консервативная и негибкая организация распадается. И Совет Европы должен найти себя, быть интегрирован в мир, которого не существовало в тот момент, когда он создавался. Кстати, в реформу Ягланда не попало многое. Например, задуманная мною конференция глав комитетов.

– Какова цель реформы? Создание политической организации?

– Вы же не будете требовать от политиков не заниматься политикой?! Это было бы против их природы. Я вижу, что Совет Европы уже стал куда более политизированной, чем раньше, организацией. Думаю, что этот процесс продолжится.