Шарада, составленная покойным Ким Чен Иром

Очередь желающих проститься с «дорогим лидером» кажется бесконечной.
Фото Reuters

Уход в мир иной Ким Чен Ира ожидали давно, но весть о его смерти была неожиданной. Казалось, чудом уцелевший после обширного инсульта великий вождь, с трудом передвигаясь, дотянет все же до заветной цели – отметит в апреле следующего года 100-летие своего отца, а главное, сумеет поставить на более твердую почву своего преемника – сына Ким Чен Ына.

В Японии, у которой с этим режимом связаны в основном негативные реминисценции и такие же ожидания, эта смерть вызвала реакцию, далекую как от печали, так и от радости. Смена лидера – это шанс на какое-то обновление, на то, что могут сбыться старые надежды. В случае Северной Кореи, коль скоро речь идет о вожде, а не просто лидере, прежде всего возникает чувство страха, что смена лидера может привести к резкой и опасной дестабилизации. Так было после смерти Сталина и Мао Цзэдуна, Франко и Чан Кайши и еще многих других. Что тут говорить о Северной Корее, которая спустя 65 лет умудрилась сохранить почти девственный режим, при том что все подобные режимы давно или совсем недавно на наших глазах пошли прахом.

Северная Корея остается все еще котом в мешке, непознанной политологической загадкой, и никто не знает толком, как там работает политическая машина. Не знают этого и в Японии. Но такое впечатление, что знать особенно и не хотят. Японцев интересуют простые и ясные вещи.

Во-первых, сможет ли сын, еще не доведенный до полной кондиции вождя, удержать власть? Не зря первой реакцией японского премьер-министра Ёхикико Ноды на известие о смерти северокорейского лидера был телефонный звонок в Вашингтон президенту Бараку Обаме. Пока ситуация с новой властью в Пхеньяне не прояснится, Нода торопится договориться о тесной кооперации и обмене информацией в рамках трехстороннего партнерства США–Япония–Южная Корея.

Если же смена власти пройдет относительно гладко, то какой будет эта власть? Очевидно, что прежнюю структуру власти сохранить не удастся. 17 лет назад, когда покойник был в ситуации, в которой находится теперь его сын, все было иначе. Тогда, в июле 1994 года, Ким Чен Иру было 52, и на его подготовку к «трону» отец потратил почти 20 лет. Ким Чен Ыну сейчас 28, и он был официально провозглашен преемником только осенью прошлого года. Можно полагать, что перед своей смертью отец заручился поддержкой армии, где позиции сына еще не очень прочны. Вполне возможно, что в политическом завещании, если таковое вообще было, он просил старую гвардию помочь сыну стать настоящим лидером. И она, чтобы сохранить систему, которой верно служила многие годы, могла обещать это. Но это значит, как полагают в Японии, что на какое-то время в стране может установиться коллективное руководство. В мировых СМИ циркулируют слухи, что к юному вождю приставят опекуна, мужа его родной тетки. Нечто из истории монархий, когда к юному королю приставляли регента. Но как это согласуется с сутью самого режима, который был создан и все эти годы функционировал на идеологической и политической матрице культа личности? Если это приведет в конечном счете к сдвигам в базисе политического режима, если северокорейский вариант тандема (дядя–племянник) сможет решиться на медленную трансформацию от жесткого к мягкому тоталитаризму, то это не так уж плохо. Но может произойти и то, что было в истории позднецинского Китая, когда противоречия между матерью-регентшей и сыном-императором окончательно сгубили династию. Газета «Йомиури» пишет в передовой статье, что в условиях отсутствия сильного руководителя нельзя полностью исключить обострение «борьбы за власть и военный переворот».

Наконец, что будет с внешней политикой? Если режим будут раздирать подковерные распри и борьба за власть, то внешняя политика станет первой жертвой. А это запуски ракет, новое ядерное испытание, угрозы Южной Корее, эскалация напряженности, балансирование на грани войны и прочий кошмар. Кто в таком случае во внешнем мире сможет сыграть роль стабилизатора? Очевидно, только Пекин, у которого самые тесные отношения с северокорейским режимом и определенные рычаги давления. Вполне возможно, что Ким Чен Ир, когда бывал в Китае, просил о помощи сыну тамошних руководителей. Китай, который больше других опасается неконтролируемого развала северокорейского режима, вне всякого сомнения, приложит все силы, чтобы обеспечить гладкую передачу эстафетной палочки. Но какими возможностями он будет обладать в случае, когда маховик внутриполитической борьбы раскрутится на полную мощь, тоже неясно. Принимая во внимание традиционно неоднозначное отношение к Китаю, вряд ли кто-то позволит ему слишком глубоко лезть во внутренние дела. В Японии многих интересует и вопрос о том, как новая ситуация на Севере отразиться на предстоящих президентских выборах на Юге. Какова будет реакция Сеула на события, если они выйдут из-под контроля в той степени, когда ему будет наплевать на советы Вашингтона и Токио.

Еще один больной вопрос для Японии – судьба похищенных и вывезенных тайно в Северную Корею в 70-е годы японцев. Родственники жертв и многие, кто им сочувствует, призывают 28 декабря, в день похорон Ким Чен Ира, не соболезновать, а протестовать.

Токио