Оружейного барона на нефтяного не меняют

Сергей Лавров представил вчера нового споуксмена МИДа Александра Лукашевича.
Фото Reuters

Министр иностранных дел Сергей Лавров провел вчера пресс-конференцию по итогам деятельности российской дипломатии в 2010 году. Приоритеты внешней политики Москвы остаются неизменными. Прежде всего это сотрудничество на пространстве СНГ, развитие отношений с США и Евросоюзом, стратегическое партнерство со странами Азиатско-Тихоокеанского региона, а также взаимодействие с Латинской Америкой и Африкой. Пожалуй, наиболее яркие заявления прозвучали по поводу перспектив дальнейшего ядерного разоружения и судьбе известных узников – Михаила Ходорковского и Виктора Бута. Как заверил Лавров, оказавшегося в США Бута Москва ни на кого менять не собирается. Ранее в СМИ появились сообщения, что Бута могут обменять на Ходорковского.

Для начала Сергей Лавров представил нового официального представителя МИД России Александра Лукашевича. Министр не стал давать оценку деятельности бывшего споуксмена министерства Андрея Нестеренко, ограничившись сухой формулировкой, что он переведен на новую должность. Считается, что Нестеренко вызвал недовольство президента Дмитрия Медведева своим заявлением по поводу поставок комплексов С-300 Ирану. А кадровые решения президента, очевидно, не обсуждаются.

На протяжении двухчасовой пресс-конференции министр бесчисленное число раз употребил знаковый для Медведева термин «модернизация». Он напомнил, что задача внешней политики, которую определил президент Российской Федерации, – «создание благоприятных условий для нашего внутреннего развития, комплексной модернизации страны». В минувшем году Москва как председательствующая в СНГ укрепляла интеграционные процессы «на основе общих для нас интересов, прежде всего в том, что касается модернизации наших государств». Также, по словам Лаврова, прорывное значение имела «модернизация» Договора ОДКБ. «Модернизация охватывает все без исключения сферы нашего взаимодействия (с Евросоюзом. – «НГ»), включая международные дела, внешнюю политику и безопасность», – отметил министр.

Глава МИДа подробно остановился на двух наиболее известных на сегодня внешнеполитических президентских предложениях – Договоре о европейской безопасности (ДЕБ) и создании общей евроПРО, предполагающей сопряжение на равноправной основе соответствующих потенциалов сторон с учетом интересов всех участников. «Наша инициатива и проект Договора о европейской безопасности не предполагают, что мы ждем немедленного одобрения. Мы предложили прежде всего диалог, пригласив к столу обсудить, как преодолеть проблемы евро-атлантической безопасности», – несколько умерил первоначальные амбиции Москвы по поводу ДЕБ министр. Что касается евроПРО, то министр, как и ранее президент РФ, в мягкой форме предупредил западных партнеров: «Мы рассчитываем, что работа будет вестись честно и откровенно. Если диалог с нами будет вестись для отвода глаз от натовской ПРО, которая не будет учитывать наших интересов, мы упустим шанс достичь беспрецедентного прорыва».

Кажется, что прозвучавшие вчера на Смоленской-Сенной оценки, связанные с делом Ходорковского, также говорят об общности взглядов Лаврова и Медведева: «По понятным причинам я не могу давать политических оценок, хотя бы потому, что судебное разбирательство не закончено: подана апелляция. И делать какие-то заявления, как это пытаются делать в Европарламенте, например, некорректно. Это – неадекватное поведение. Суд должен разбираться с этим вопросом». Ощутимая разница с нашумевшими словами премьера о том, что «вор должен сидеть в тюрьме».

МИД России намерен активно отстаивать интересы российского гражданина Виктора Бута. Фото Reuters

И все же Лавров как опытный дипломат не может открыто дистанцироваться от другого участника правящего тандема. В его голосе порой проскальзывали жесткие нотки, больше характерные для риторики премьера Владимира Путина. Так, он посетовал на поведение коллег в ОБСЕ: «Нам говорят: мы готовы обсуждать вашу инициативу о Договоре о европейской безопасности, если вы что-нибудь сделаете в сфере прав человека...

Но ведь можно применить обратную логику и сказать: если не прекратите разговаривать о правах человека, мы не будем с вами разговаривать по интересующим вас вопросам безопасности». Такой подход ведет в никуда, считает министр.

Аналогичную отповедь Лавров дал и евросоюзовцам: «В Евросоюзе говорят: если мы решим приднестровскую проблему, Россия докажет, что она заинтересована в европейской безопасности. Мы готовы сделать по приднестровской проблеме все, что только можно... Но если говорить о тесте на евробезопасность, то способность создать евроПРО – настоящий и более важный тест на то, что безопасность неделима».

Дипломат умело обогнул острый угол, когда украинский журналист задал вопрос по поводу якобы сделанного Путиным заявления, что российский народ победил бы в Великой Отечественной войне и без помощи украинцев: «Я думаю, что ни у кого нет никаких сомнений, что российское руководство, президент России, правительство России и все другие члены руководства РФ и весь российский народ исходят из того, что эта была общая победа народов Советского Союза. Так записано во всех наших документах, так оно и есть на самом деле. И никаких иных подходов российского руководства не существует. Все остальное – это попытки искать какую-то сенсацию там, где ее просто нет».

Между тем любопытное заявление прозвучало по вопросу тактического ядерного оружия (ТЯО), к чему все активнее призывают в Вашингтоне. В Москве убеждены: прежде чем говорить о дальнейших шагах в сфере ограничения ядерных вооружений, необходимо выполнить Договор о СНВ (сокращения стратегических арсеналов РФ и США планируется осуществить за семь лет). Уже сейчас ясно, что говорить придется на комплексной основе. Помимо тематических блоков – ядерное оружие (стратегическое, тактическое), стратегические вооружения в неядерном оснащении, немилитаризация космоса, контроль над обычными вооружениями – на следующих этапах придется подключить к переговорам другие государства, обладающие ядерным оружием. Правда, на просьбу уточнить, откладываются ли любые контакты по ТЯО на несколько лет, министр прямого ответа так и не дал.

В этом деле с окончательной позицией, наверное, тоже спешить не стоит.