Андрей Терехов. В эксклюзивном интервью «НГ» постоянный представитель РФ при Европейских сообществах Владимир Чижов рассказывает о подготовке к переговорам по новому договору о стратегическом партнерстве между Россией и Евросоюзом.
– Владимир Алексеевич, произошли ли действительно подвижки в позиции Польши, которая в конце прошлого года блокировала получение Еврокомиссией (КЕС) мандата на ведение переговоров о новом базовом договоре с Россией?
– Судя по сигналам из Брюсселя, в том числе от представителей Еврокомиссии, подвижки есть. Однако из Варшавы звучат противоречивые заявления. Что будет в итоге – посмотрим. Определенное продвижение в вопросе об утверждении мандата КЕС на переговоры с Россией по будущему договору о стратегическом партнерстве существует. Этот мандат в конце прошлого года заблокировала Польша – единственная из всех 25 на тот момент стран – членов ЕС. Поэтому переговоры до сих пор не начались.
Утром 23 апреля министры иностранных дел ЕС встречаются в формате Совета по общим вопросам и внешним связям в Люксембурге. А во второй половине того же дня состоится плановое заседание Постоянного совета партнерства Россия–ЕС также на уровне глав МИД. Очевидно, тогда ситуация прояснится.
– Можно ли ожидать, что Еврокомиссия получит мандат на переговоры 23 апреля?
– Вопрос о мандате не относится к сфере российско-польских отношений. Это даже не вопрос отношений РФ–ЕС. Это внутриеэсовская проблема. Как только европейцы в своем кругу разберутся и добьются или уговорят Варшаву снять вето, проблема сдвинется с точки.
– 29 марта КЕС передала Москве документы с результатами последних проверок мясоперерабатывающих предприятий в Польше и системы экспортного контроля этой страны. Какова реакция Москвы?
– Документы действительно были переданы в Россельхознадзор. В этом пакете два сюжета: результаты инспекций еэсовских экспертов, а именно – их ответы на вопросы Россельхознадзора по качеству животноводческой продукции, которая экспортируется из Польши, и ежегодные отчеты по пестицидам и др. Документы занимают десятки страниц и пока изучаются. Если ответы КЕС удовлетворят Россельхознадзор – хорошо. В противном случае последуют дополнительные вопросы.
– В предыдущем интервью «НГ» вы упоминали, что на неформальном уровне дискуссии по новому базовому договору между Россией и ЕС уже ведутся. Очертания будущего соглашения проясняются?
– Очертания будущего договора стали яснее. Говорить о прогрессе пока рано, поскольку официальные переговоры мы еще не начали. Пристрелочные дискуссии начались в конце 2005 года. Прошли четыре встречи в формате «мозгового штурма» с подключением ученых, политологов, депутатов и других. Это были рассуждения на тему, что нам нужно, зачем и почему. Были и дискуссии с Еврокомиссией – сугубо неформальные ввиду отсутствия у нее мандата. Мы примерно представляем предмет переговоров.
– Какие темы переговоров обещают стать наиболее спорными?
– Надеяться на то, что переговоры пойдут как по маслу и не будет возникать спорных сюжетов, было бы наивно. Наши интересы не могут во всем совпадать: мы с ЕС и стратегические партнеры, и конкуренты на глобальном рынке. Воздержусь от обозначения конкретных спорных тем – это станет предметом переговоров.
– Позвольте еще раз вернуться к позиции Польши. Правильно ли сказать, что Варшава, как и перед предыдущим саммитом РФ–ЕС в Хельсинки, выдвигает два условия для отмены своего вето на начало переговоров – снятие Москвой мясного эмбарго и указание в мандате КЕС на опасения Польши относительно энергетического сотрудничества с Москвой?
– Тема энергетики возникала неоднократно. Известны комментарии, звучавшие из Варшавы по поводу своей энергетической безопасности и проекта Nord Stream (Северо-Европейский газопровод). Насколько озабоченность Польши отразится в мандате КЕС, не знаю. Мандат уже сверстан. А то, что мы будем обсуждать с Еврокомиссией вопросы энергетики на самих переговорах, и так очевидно.
– Если КЕС не получит мандат на переговоры с Россией к саммиту РФ–ЕС в Самаре 18 мая, встречу в верхах можно будет считать провальной?
– Тот же вопрос мне задавали перед прошлым саммитом в Хельсинки. У России и ЕС и помимо запуска переговоров масса тем для обсуждения: работа по четырем дорожным картам для построения четырех общих пространств, обмен мнениями по широкому кругу международных вопросов и многое другое. Так что не только запуском переговорного процесса будет жив саммит.
– И все же программа-максимум для Самары – это запуск переговоров по новому договору?
– Это было бы логично. Потому что повторная констатация (как и в ноябре прошлого года в Хельсинки) невозможности запустить переговоры не будет способствовать, конечно, созданию позитивного имиджа самарского саммита.
