Запад возрождает холодную войну

САММИТ ОБСЕ в Стамбуле пройдет в крайне неприятной для России атмосфере. Дело не только в том, что война в Чечне, похоже, превратилась в главную тему встречи руководителей европейских государств. При этом острейшая внутренняя проблема нашей страны станет не просто предметом обсуждения, но и поводом для предъявления Российской Федерации весьма жестких требований и даже введения санкций. В западных столицах раздаются призывы к прекращению любой экономической помощи России. Появились и предложения о приостановке российского членства в Совете Европы. По существу, под вопрос ставится правомочность участия России в новой европейской системе.

Я не хочу касаться вполне обоснованной критики многих политических и военных аспектов нынешней войны в Чечне. Это тема для отдельного разговора. Но Запад не имеет ни юридического, ни морального права использовать этот вопрос для вмешательства во внутренние дела России, тем более для каких-то санкций. Обращает на себя внимание откровенное заявление Збигнева Бжезинского, призвавшего не допустить победы России в войне именно в силу геополитических соображений, поскольку тогда Москва может вновь превратиться в мощного соперника Запада. Хотя западные лидеры открещиваются от подобных провокационных высказываний, геополитические и геоэкономические соображения явно просматриваются в подходе к чеченской проблеме США и их западноевропейских союзников.

За десятилетие, прошедшее со времени падения Берлинской стены и окончания холодной войны, процесс строительства "общеевропейского дома", о котором когда-то говорил Михаил Горбачев, продвинулся довольно далеко. К сожалению, Россия оказалась фактически за стенами этого дома. Ведь его каркас составляют НАТО и Европейский союз, членами которых Российская Федерация не является. Новая европейская система ("общеевропейский дом") создается путем консолидации и расширения главных западных военно-политических и экономических институтов, а не на основе равноправного сотрудничества бывших противников в холодной войне. Запад диктует новые правила игры в Европе, не останавливаясь в случае необходимости перед применением силы, как это было сделано в ходе войны против Югославии.

Россия сегодня сталкивается с дилеммой: либо признать эти правила, лишающие нас возможности равноправно участвовать в европейских делах; либо вообще оказаться за пределами новой Европы.

К сожалению, российские руководители в начале 90-х годов сами способствовали такому развитию событий. Мы не только не предлагали какого-либо вразумительного плана создания новой европейской системы, но всячески демонстрировали свою готовность пассивно следовать вслед за Западом. Лишь после того как стало очевидным, что Североатлантический альянс взял в середине 90-х годов курс на расширение и превращение в господствующую военную структуру в Европе, мы с опозданием вспомнили об ОБСЕ, но┘ поезд уже ушел.

Между тем именно ОБСЕ и должна была стать основой общеевропейской системы безопасности. Однако в 90-е годы почти ничего не было сделано для того, чтобы подкрепить мандат этой организации реальными механизмами, позволяющими обеспечивать мир и стабильность в Европе. При этом, естественно, Запад ничего не делал для того, чтобы наделить ОБСЕ новыми функциями.

В результате роль ОБСЕ оказалась маргинальной - она не имеет ни серьезного бюджета, ни системы принятия решений о проведении миротворческих операций, ни механизма для их осуществления с помощью силы. Фактически ОБСЕ в решении вопросов европейской безопасности вынуждена ограничиваться благими пожеланиями. Вспомним, как накануне войны в Косово оттуда были выведены невооруженные наблюдатели ОБСЕ, а затем к действиям перешла НАТО, войска которой и составили костяк КФОР. Как и СФОР в Боснии, КФОР находится под политическим контролем Североатлантического совета, а не ОБСЕ.

Пожалуй, единственным исключением из правила, когда Запад готов поддержать более активную роль ОБСЕ, являются конфликтные ситуации на территории бывшего Советского Союза. Так, уже много лет продолжается посредническая миссия ОБСЕ в Нагорном Карабахе. Проявляла активность и миссия ОБСЕ в Чечне, пока ее сотрудники не оказались жертвами террористов. В то же время эта организация никогда не участвовала в переговорах по Северной Ирландии. Не привлекалась ОБСЕ и к посредничеству с баскскими или корсиканскими сепаратистами.

Сегодня вновь ставится вопрос о посредничестве ОБСЕ в Чечне. Но о каком посредничестве идет речь? В переговорах с Басаевым или Хаттабом? Или другими террористами? Или на переговорах с Масхадовым? Или с какими-то иными чеченскими представителями?

Очевидно, без политических переговоров чеченская проблема в принципе не может быть решена. Но при чем тут посредничество ОБСЕ? Разве эта организация правомочна выбирать участников переговоров? Конечно, такой подход означает ограничение суверенитета Российской Федерации в отношении одного из 89 своих субъектов. Тем более если речь идет о своего рода ультиматуме: либо принятие посредничества, либо санкции.

В этой связи возникает и еще одна проблема - нарушение Россией условий Договора об ограничении вооруженных сил в Европе (ДОВСЕ). Действительно, обострение ситуации на Северном Кавказе привело к тому, что группировка российских войск вышла за рамки фланговых ограничений, установленных ДОВСЕ для обычных вооружений в Ленинградском и Северо-Кавказском военных округах.

Нарушать договоры нехорошо. Тем более что в начале этого года нашей делегации удалось договориться о весьма важных уступках со стороны НАТО на переговорах об адаптации ДОВСЕ. Это, в частности, касается, "временного" размещения западных войск на территории стран Восточной Европы, а также количества боевых бронированных машин на территории российских фланговых округов. К тому же нарушение нами ДОВСЕ может быть использовано для оправдания нарушения американцами Договора по ПРО.

Тем не менее в отношении подписания модернизированного ДОВСЕ есть серьезные сомнения.

Во-первых, согласованный 30 марта документ, который должен быть основой для укрепления стабильности и снижения военной напряженности на Европейском континенте, не воспрепятствовал группе участников этого соглашения вести агрессивную войну против одного из европейских государств - Югославии. Какой смысл контроля над вооружениями, если он оказывается совместимым с ведением масштабных военных действий, не связанных с законным правом на оборону?

Во-вторых, в документе об адаптации ДОВСЕ четко определено, что военные операции в поддержку мира осуществляются по мандату ООН или ОБСЕ, и указывается, что уровень сил и срок их пребывания на территории соответствующей страны определяются соответствующим мандатом. Однако военная операция НАТО против Югославии была осуществлена вопреки этому соглашению, без необходимого мандата ООН или ОБСЕ.

В-третьих, ДОВСЕ охватывает лишь примерно половину европейских государств. Почему участниками Договора являются Грузия, Армения и Азербайджан, но не Эстония, Латвия и Литва, которые претендует на место в НАТО? Почему в состав участников Договора не входят Югославия и Хорватия или Финляндия и Швеция? Тот факт, что эти государства раньше не были членами НАТО и Варшавского договора, не может быть основанием для исключения целых регионов из соглашения, которое должно служить фундаментом общеевропейской безопасности. Ведь Варшавского договора нет, а Россия тоже не входит в число членов НАТО. Так чем же объяснить избирательность состава участников ДОВСЕ?

В-четвертых, ДОВСЕ и его адаптированный вариант, жестко регламентируя количество вооружений на национальной территории его участников, не препятствует развертыванию мощных группировок, оснащенных большим количеством самых современных вооружений, на территории третьих стран (Босния, Македония, Албания), которые не являются участниками ДОВСЕ. Российские инспектора столкнулись с препятствиями со стороны НАТО, когда потребовали проведения проверки этих группировок в соответствии с ДОВСЕ. Означает ли это, что страны НАТО имеют право развернуть такую же или еще более мощную группировку, например, на территории стран Балтии, Финляндии и т.д., на которые не распространяются количественные ограничения адаптированного Договора?

В-пятых, количественные уровни вооружений, установленные ДОВСЕ, должны были обеспечить паритет между двумя военными блоками - НАТО и Варшавским договором. Но Варшавского договора давно нет. Блоковые потолки поделили между отдельными странами. В результате национальные квоты установлены произвольно. Почему у Украины в два раза больше артиллерийских систем, чем у Германии, а у Турции - в два раза больше, чем у Италии? Почему у Белоруссии и Польши в полтора раза больше танков, чем у Франции? Почему у Румынии в два раза больше самолетов, чем у Великобритании? Никаких объективных критериев (численность населения, размеры территории и ВВП) для этих уровней нет.

В-шестых, в адаптированном ДОВСЕ остались фланговые ограничения для Российской Федерации, хотя исчезли другие зональные потолки (для Центральной Европы и "расширенной Центральной Европы"). В результате для России на собственной территории сохраняются ограничения по размещению собственных вооружений: с одной стороны, на европейской части страны, а с другой - в Ленинградском и Северо-Кавказском округах. В то же время, например, нет ограничений на размещение польских вооружений в такой чувствительной зоне, как районы, граничащие с Калининградом. Остаются нерешенными и вопросы размещения российских войск в Молдавии и Грузии.

В-седьмых, по сравнению с уровнем вооружений 1990 г., то есть до подписания ДОВСЕ, адаптированный вариант Договора позволяет НАТО иметь 76% танков, 92% БМП, 95% артиллерийских орудий, 122% самолетов и 131% вертолетов. У России же по сравнению с СССР в 1990 г. может быть не больше 31% танков, 38% БМП, 46% артиллерийских систем, 53% самолетов и 64% вертолетов.

Показательно, что адаптированный ДОВСЕ позволяет НАТО не только принять в свой состав трех новых членов (Польшу, Чехию, Венгрию), ранее входивших в Варшавский договор, но и дополнительно развернуть значительное количество вооружений. Так, страны НАТО могут увеличить по сравнению с нынешним количество танков на 11%, артиллерийских орудий - на 17%, БМП - на 35%, самолетов - на 55%, вертолетов - на 63%. И эти цифры не учитывают арсеналы Румынии, Болгарии и других потенциальных членов НАТО, ряд которых вообще не ограничен потолками ДОВСЕ.

Следовательно, Договор об обычных вооруженных силах в Европе, который должен был зафиксировать военное равновесие на континенте, отнюдь не предотвратил радикального изменения баланса сил и дает возможность в будущем еще больше увеличить военное превосходство НАТО. Не ограничивает он и новейшие высокоточные дальнобойные вооружения, которые сыграли решающую роль в войнах в Персидском заливе и в Косово.

Таким образом, есть серьезные основания не торопиться с подписанием в Стамбуле адаптированного ДОВСЕ.

Как известно, недавно американский сенат проголосовал против ратификации Договора о всеобщем и полном запрещении ядерных испытаний. Известно также, что США чуть ли не в ультимативной форме требуют радикального пересмотра Договора по ПРО.

Конечно, нам не следует копировать любую глупость Вашингтона. Сохранение и укрепление нынешнего режима контроля над вооружениями, несомненно, отвечает российским интересам. Ясно, что количественный паритет России с 19 странами НАТО просто невозможен. Но это не значит, что нам надо соглашаться на любые условия договоренностей, которые предлагаются Западом. Тем более что с Россией пытаются говорить с позиции силы и по экономическим вопросам, и по чеченской проблеме, и по вопросам стратегических вооружений.

Видимо, нам не стоит провоцировать конфронтацию с Западом. Но и наши западные партнеры в Стамбуле должны понимать, что, несмотря на все трудности, с которыми сталкивается сегодняшняя Россия, у нас остаются возможности для маневра.