Иван Родин. На прошедшей неделе в России активно разыскивались различные модернизационные технологии, позволяющие обеспечить ее будущее развитие. Речь шла и о судебной и правоохранительной системах, приоритете несырьевой экономики над традиционной, о социальном обеспечении сотрудников реформируемого МВД. Но главные поисковые усилия, конечно, были приложены в политической сфере. Причем по выборам, правилам их проведения и их итогам правящий тандем, как теперь часто бывает, высказал если не противоположные, то по крайней мере не совпадающие друг с другом мнения.
Председатель правительства Владимир Путин в последние несколько дней гораздо чаще вспоминал о другой своей должности. Лидер партии «Единая Россия» в ускоренном режиме собирал вокруг нее Общероссийский народный фронт (ОНФ). Чтобы усилиями всего общества написать для партии власти хорошую программу, которая учтет интересы чуть ли не всех. Чтобы представители этого общества, которые согласятся стать союзниками партии, смогли сами ее осуществлять, пройдя в депутаты Госдумы от ЕР. Ну и чтобы сама ЕР в 2011 году получила никак не меньше, чем ее 64 с лишним процента в победном 2007 году.
Правда, этот тезис на прошлой неделе озвучил вовсе не Путин, а его коллеги по партии. После чего, опомнившись или вняв настоятельным советам, они заговорили исключительно о стратегической перспективе ОНФ. Дескать, выборы – чисто технический момент, на котором внимание будут заострять те, кому эти выборы проводить. А на самом деле ОНФ создает новую форму взаимодействия власти и электората. Когда активные граждане не просто засыпают верховные кабинеты градом интересных предложений, а потом ругаются, что их никто не слышит. Нет, активистам теперь, мол, предлагается попробовать самим заняться внедрением собственных идей.
Но настоящей сенсацией недели оказались заявление премьера о поддержке президентом инициативы по созданию ОНФ и публичный отказ Дмитрия Медведева от подтверждения этой информации. В ходе визита на отмечающую 20-летний юбилей ВГТРК глава государства лишь признал, что образование фронтов и прочих альянсов российскому законодательству не противоречит. Хотя, заметим, нигде о такого рода технологиях в нем прямо и не говорится. Однако когда позже стала доступна полная запись этого визита, выяснилось, что на непосредственный вопрос – вы действительно поддерживаете ОНФ? – президент ни разу не сказал «да». Ограничившись и вышеприведенными общими рассуждениями, и прочими размышлениями о том, что должны представлять собой выборы. Правда, президент по ходу дела еще раз заявил, что ни одна партия априори считать себя доминирующей не должна.
Медведев на прошедшей неделе тратил свое время вроде бы не столько на политику, сколько на обсуждение других проблем страны. Но политический контекст всегда вылезал. Скажем, устроил президент разбирательства с военными и оборонщиками по поводу безобразий с выполнением и оплатой Гособоронзаказа. И какой их результат? Жесткое напоминание правительству, включая его главу, о персональной ответственности за бесперебойную работу этого финансового механизма. Или, например, проходит очередное обсуждение состояния судебной системы страны. Глава государства поначалу вроде бы сосредоточился на борьбе с педофилами. Но потом приказал судам оглашать все посторонние обращения к ним. Медведев считает, что такая форма давления на суд под видом просьб обратить особое внимание и т.д. совершенно недопустима. Однако вот вопрос: кто чаще всего с ними обращается? Обычно исполнительная власть и правящая партия. Об этом президент, кстати, сам и сказал.
Дарья Гармоненко 