Григорий Заславский В минувший четверг наконец должно было состояться заседание Общественного совета при мэре Москвы по проблемам архитектуры и градостроительства. В повестке дня – один-единственный вопрос: реконструкция театра «Геликон-опера» на Большой Никитской, докладчик – автор проекта Андрей Боков. Интрига, как угодно, основная или дополнительная, заключалась в том, что эта дата была уже третьей, в прежние разы заседание отменяли, переносили из-за болезни главного архитектора Александра Кузьмина и просто без объяснения причин.
В этот раз в большом зале Москомархитектуры на Триумфальной задолго до объявленного часа было уже тесно от телекамер – вопрос-то такой, перегретый, именно «Геликон-опера» стал тем камнем преткновения, на котором сошлись строители-реставраторы и общественное движение «Архнадзор»: защитники московской старины готовы, кажется, костьми лечь, доказывая, что на Большой Никитской уничтожается памятник архитектуры, что усадьба Шаховских–Глебовых–Стрешневых – памятник архитектуры XVIII века, и уж точно никак нельзя лишать москвичей и гостей столицы красивого московского дворика, который по проекту Бокова превращался из экстерьера в интерьер большой сцены, перекрытой куполом, как прежде Боков перекрыл куполом, например, двор Литературного музея Пушкина на Пречистенке. Соответственно, театр и архитектор ссылаются на утвержденный перечень памятников, в котором этот адрес не значится, кроме того, до начала реставрации многие помнят, что дворик, вправду красивый, был прибежищем не столько ревнителей красоты московской и старины, сколько пьяниц и наркоманов, ну и тех, естественно, кто искал в центре туалет и не находил. Один из моих знакомых архитекторов, к слову, проект Бокова оценил чрезвычайно высоко (хотя далеко не все его постройки вызывают его восторг), сравнивая по идее с театром Андреа Палладио Олимпико в Виченце, где точно так же улица – там в сценографии – становится частью внутреннего украшения.
И вот в зале – известные архитекторы и просто известные люди: Юрий Гнедовский, Ирина Антонова, Александр Калягин, Зураб Церетели, Николай Шумаков... Вся боевая рать «Архнадзора», готовая к решительной схватке. Дмитрий Бертман, худрук «Геликона», прилетевший из Швеции – тремя рейсами. Там, за границей, он выпускает премьеру, на четверг была назначена пресс-конференция, он ее отменил... Ждут. Час. Пошел второй. И тут кто-то заглянул в зал и объявил об отмене совета. Несолоно хлебавши, все потянулись к выходу. Как? Почему? Никто не может сказать, в кулуарах говорили, что Владимир Ресин, которого ждали, все это время провел в кабинете мэра на Тверской. Может, про «Геликон» и разговаривали? Жаль, что так никто и не узнал, чем кончился их разговор.
В конце недели объявили «цену» нового здания Мариинского театра. 19,1 млрд. руб. Очень много. Если память не изменяет, это на 10 млрд. больше, чем предполагалось вначале. Когда-то мне говорили, что нормальная цена для оперного театра – 1,5–2 тыс. долл. за место. Наш выходит дороже. До сих пор самым дорогим считался Национальный оперный в Осло, он обошелся в 475 млн. евро, наш будет стоить – исходя из нынешних расчетов – 477,5 млн. На число мест делить что-то не хочется...
Дарья Гармоненко 