Сергей Скляров
Аркадию Дворковичу не просто восстановить упавшее доверие к рублю.
Фото Алексея Калужских (НГ-фото)
Важнейшим событием минувшей недели для предприятий, организаций и граждан стало принятое во вторник Центробанком решение девальвировать рубль на 30 копеек. Отношение рубля к бивалютной корзине, на 45% состоящей из евро и на 55% – из доллара, понизилось вроде бы ненамного – с 30,4 руб. до 30,7 руб. за единицу корзины, то есть менее чем на 1%. При этом о девальвации рубля было объявлено крайне осторожно, как о расширении коридора колебания курса рубля на 30 копеек в оба направления, что теоретически подразумевает возможность укрепления рубля к корзине до 30,1 руб.
Однако даже такая осторожность не смогла дезориентировать владельцев рублевых счетов и сбережений, которые поняли сигнал Банка России однозначно – рубль, а вместе с ним рублевые сбережения и зарплаты будут обесцениваться, значит, надо срочно спасать то, что еще можно спасти. Граждане бросились менять рубли на доллары, а банки и валютные спекулянты, давно предсказывавшие такое развитие событий, укрепились во мнении, что на ослаблении рубля можно неплохо заработать. Решение о девальвации рубля к корзине валют только усилило тенденцию последних месяцев, когда доллар подорожал в рублевом эквиваленте почти на 20% из-за обесценивания евро.
Пытаясь сбить ажиотажную продажу рублей и не допустить более резкого падения курса, ЦБ только за вторник и среду был вынужден продать на бирже около 9 млрд. долл., что эквивалентно примерно 2% международных (золотовалютных) резервов страны, за счет которых поддерживается рубль. В результате, сэкономив 1% резервов на девальвации рубля (при курсе 30,7 нынешних ЗВР хватит на обмен по текущему курсу на целый 1% большей рублевой массы, чем если бы курс был прежним – 30,4 руб. за единицу корзины), ЦБ за два дня был вынужден продать 2% резервов, немногим превышающих теперь 450 млрд. долл. А ведь еще в августе они вплотную приближались к 600 млрд. долл. Таким образом, всего за три месяца страна проела четверть своих ЗВР и ситуация с их сохранностью будет только ухудшаться.
На минувшей неделе баррель российской нефти марки Urals впервые с января 2007 года подешевел до отметки ниже 50 долл., против рекордных 140 долл. в июле, и пока прогнозы на серьезное подорожание нефти в ближайшее время неутешительные. Это значит, что Россия может надолго лишиться ставших привычными и незаменимыми шальных нефтедолларов, в результате чего торговый баланс страны, от которого напрямую зависит размер золотовалютных резервов и устойчивость рубля, будет ухудшаться.
На этом фоне прозвучавшие в пятницу и субботу заявления помощника президента Аркадия Дворковича и первого вице-премьера Игоря Шувалова, о том, что резкой девальвации рубля не будет, вряд ли кого могут успокоить. Многие граждане набрали долларовых кредитов и даже считанные проценты девальвации рубля делают их обслуживание более дорогим в рублевом исчислении, поэтому рационально купить доллары сейчас, чем потом, когда они станут дороже. Аналогичной позиции придерживаются банки и предприятия, которые также вынуждены искать средства на погашение многомиллиардных долларовых кредитов. С одной, правда, оговоркой. Если у населения только на рублевых депозитах накоплено средств почти на 200 млрд. долл. и это только часть потенциала, который может быть выброшен на валютный рынок, то у банков и предприятий в условиях кризиса ликвидности выбор средств для конвертации ограничен. Многим из них приходится бросать на эти цели рубли, которые они получили от государства в виде помощи для преодоления этого самого кризиса ликвидности. А это потенциально могут быть десятки миллиардов долларов.
Между тем реальный сектор экономики продолжает испытывать нехватку средств, что не позволяет не только запускать новые, но и продолжать развивать уже начатые проекты. В этих условиях правительство расставило приоритеты. В среду ставка рефинансирования Центробанка была повышена с 11 до 12%, что делает более дорогими для бизнеса заемные средства. Получилось, что власти одной рукой вливают в экономику, пусть пока и на короткий срок, рублевую ликвидность. Это делают, чтобы не дать разориться первой сотне крупнейших банков, и, возможно, как-то протолкнуть хотя бы часть этих сумм в реальный сектор экономики. Правда, в последнем успехов почти не видно. Одновременно они другой рукой делают заемные деньги более дорогими, что противоречит логике выхода из кризиса нуждающихся в кредитах банков и предприятий.
