Сериал "Штамм": Кровь будет литься вечно

Группа вирусологов напрасно пытается дать рациональное объяснение происходящему. Кадр из сериала

Нью-Йорк замер в ожидании полного солнечного затмения – первого за 400 лет, то есть в истории независимой Америки пока единственного. Луна готовится эффектно, словно вампир, «откусывать» от светила по кусочку, затем минут на пять настанет ночь. Незадолго до вызвавшего ажиотаж события в аэропорту JFK приземляется «мертвый» «Боинг»: шторки занавешены, моторы молчат, две сотни пассажиров не звонят 911 и даже не пытаются покинуть кресла, потому что – и это первая плохая весточка – синхронно перестали дышать и подавать признаки жизни. 

Группа вирусологов под руководством Эфраима Гудвэзера – Эфа (Кори Столл), трудяги, алкоголика и любящего, но не очень хорошего отца – планирует разобраться с произошедшим, а пока четверо «мертвецов» приходят в себя, даря надежду на рациональное объяснение (впрочем, напрасно). 

Подоплеку произошедшего знает пожилой еврей-армянин с профессорской степенью Авраам Сетракян (Дэвид Брэдли), переживший Холокост содержатель ломбарда, который хранит среди разнообразного хлама старинный клинок и сердце вампира в банке. Третье звено этого треугольника – старинный ящик искусной резьбы, напоминающий гроб и наполненный землей, кишащей капиллярными червями. Неизвестным образом оказавшийся на борту «мертвого» рейса, он так же загадочно исчезает из поля зрения Эфа и его команды. Политиканы дело пытаются замять, общественность негодует, Гудвэзер недоумевает, а Сетракян уже наточил клинок и готов к отмщению. Со временем из тени выходят вампиры – уже бывалые и свежеиспеченные, – которым близящееся затмение очень на руку в деле тотального заражения человечества.

На войне с вампирами в ход идет любое оружие.

Многосерийный «Штамм» – экранизация одноименного романа мастера монстрячего дела Гильермо Дель Торо и Чака Хогана, автора книги «Город воров». Замысел уже завершенной вампирской трилогии родился в 2006 году как сценарий, потом оформился в роман, а теперь добрался до первоначальной цели – экрана, пускай и не широкого.

 Дель Торо и вампирская тематика – сочетание настолько очевидное, что даже удивительно, почему мексиканец раньше не перепридумал «Дракулу» Брэма Стокера с поправкой на любимые фильмы категории «Б», киноисторию вампиров, сериалы 90-х и собственную дотошность в отношении к деталям. 

Дель Торо и Хоган придумали свою, квазинаучную историю вампиризма (в бледнолицего кровопийцу обращает не проклятие, но червь-паразит, манипулирующий хозяином и состоянием его организма), лишили созданий ночи малейшего лоска и привлекательности, мимоходом обозвали бюрократов с политиками паразитами и истинными кровососами, а также вернулись к давнему, как грех, противлению злу любовью. 

Кровь и любовь – тот примитивный базис, на котором держится сериал: человек отличается от животных и вампиров (нового венца пищевой цепи) именно нерациональной привязанностью к отдельным индивидам. Обратившись в кровопийцу, он направляется к тем, кого прежде любил, ну а последствия вполне очевидны. Поэтому «Штамм» разбивается на две сюжетные линии – про уродов и про людей. В первой части по хребту нового Вавилона ползет холодок, сияют плотоядными улыбками безносые лица и крысы бегут из канализации; во второй – звучат выспренние диалоги и бродят по улицам затертые до дыр характеры (бандиты-мексиканцы, врачи-алкоголики, вампиры-нацисты, пророки-безумцы). 

Василий Фет (слева) успешно борется и с крысами, и с монстрами. Кадры из сериала

Написанный почти как готовый сценарий, роман «Штамм» в телеверсии страдает от писательской подробности: из-за неспешного действия весь пилот тратится на пересказ синопсиса, а единичные ударные сцены и впоследствии не спасают от избытка вялотекучести и предсказуемости. Замахнувшийся на три-пять сезонов сериал раскочегаривается лишь к середине первого, когда в ход идут флэшбеки из концлагеря, рассуждения вампира о природе человека, а также завершаются первые обращения людей в детей ночи. Тут уже в многонациональный гул встраивается славянская речь (украинца Василия Фета, сына ученого и истребителя крыс, вместо, увы, Рона Перлмана сыграл с характерным прищуром Кевин Дюранд), а басня про вампиров, мало интригующая в настоящем, начинает нагнетать, раскрывая историю происхождения вида.

Проблема «Штамма» (мы все это уже видели) со временем превращается в его главное достоинство (мы не прочь увидеть это вновь). Дель Торо, выступающий на проекте в качестве продюсера, режиссера и сценариста, придумал идеальный телефильм 90-х, интригующую игру на выживание настолько же упоительную, насколько дряхлую на фоне ряда сериалов, которые небезуспешно стараются быть многочасовыми фильмами на экране телевизора. Кровососущая метафора «Штамма» ко всему прочему – отличная иллюстрация для страха перед биологической атакой, терроризмом, пандемией и вторжением с той стороны зеркального стекла. Перейдя экватор, вампирский проект обещает подкинуть дровишек в топку, вывести грядущую трагедию на новый уровень, а также предоставить Эфу и его соратнику, новоявленному Ван Хельсингу с армянской фамилией, возможность чаще махать саблей и стрелять серебряными гвоздями.