Сергей Варшавчик
Лысенко не скрывает, что второй канал создавался не столько для информации, сколько для агитации зрителей.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
– Анатолий Григорьевич, как все начиналось?
– Начиналось в оплоте демократии – Доме кино. Было весело, хулигански. Знаменитых актеров не было, потому что тогда было не понятно, чем все это кончится, надолго ли это и есть ли смысл портить взаимоотношения с Центральным телевидением, от которого все собравшиеся в зале усердно дистанцировались. Российскому телевидению ведь вначале давали кусочки на втором канале ЦТ – мы имели право выходить 4 раза в день по 20–30 минут, причем в самое неудобье. При этом все местные подразделения Гостелерадио получили сверху команду с нами не сотрудничать. И, кстати, одним из самых торжественных моментов на вечере, посвященном началу вещания, стало то, что одна японская телекомпания нам подарила полулюбительскую съемочную камеру, которая стала нашей первой собственностью. Все остальное мы брали в аренду у «Останкино» с большими сложностями и скандалами. И вот я сравниваю тот вечер с сегодняшним празднованием. Кремлевский дворец съездов, за день до этого встреча с президентом, приветствие от президента, первый вице-премьер и министры. Все торжественно, все суперзвезды, естественно, здесь, все клянутся в любви к ВГТРК. Прошло 15 лет. Был оппозиционный канал без техники, без денег и без особой веры в то, что это сотворится, и... как все поменялось!
– Почему, на ваш взгляд, некогда самое революционное телевидение превратилось в свой антипод?
– Это не совсем так. Произошел логический, естественный переход от оппозиционного к государственному телевидению с четко устоявшейся вертикалью, удержавшему присутствие государства. Почему я говорю «удержавшему»? Можно было бы государству в свое время уйти с телевидения. Но на сегодня телевидение – это одна из опор, которая скрепляет государство и способствует появлению гражданского общества.
– Это каким же образом?
– Точно таким же, как Гостелерадио, которое, являясь государственной структурой, элементом партийной диктатуры, способствовало приходу демократии. В виде таких программ, как «Взгляд», «До и после полуночи...»
– Сейчас таких программ нет.
– Что значит – нет сейчас таких программ? Сегодня есть программы осознания удержания государства. Что сегодня может скреплять государство, в том числе информационно? Вертикаль власти? Диктатура? Нет. Только телевидение и радио.
– То есть это, по сути дела, пропагандистский аппарат?
– Да, пропагандистский аппарат, разъясняющий сегодня роль и место государства в управлении страной. Способствует ли это осознанию гражданами своего гражданского «я»? Меньше, чем хотелось бы, и с меньшей скоростью. Но другого-то ничего нет.
– Вы изначально создавали агитационно-пропагандистский аппарат?
– Конечно. И не надо прикидываться. Мы создавали систему, которая должна была агитационно-пропагандистски защищать идею России в СССР. Защищать те идеи, которые мы считали справедливыми, – идеи демократии, либерализма, многопартийности. И мы это очень активно пропагандировали.
– То есть можно констатировать, что созданный вами аппарат теперь может пропагандировать все, что угодно? От третьего срока до монархии?
– Пропагандистский аппарат для того и создан, чтобы пропагандировать. Если бы он сейчас был запущен на полную мощь под идею третьего срока, я думаю, что народ бы поддержал третий срок.
– Как вы относитесь к создаваемому на базе ВГТРК круглосуточному информационному каналу? Это что, русскоязычный аналог Russia Today?
– Ну да. Олег Добродеев всю жизнь мечтал сделать CNN, это его хрупкая мечта, и думаю, что он, пожалуй, единственный человек в стране, который это может сделать.
– Разве CNN принадлежит государству?
– Нет.
– Какой же тогда это аналог?
– Я имею в виду – в чисто организационном плане: круглосуточное информационное вещание на отдельно взятом канале.
– И чем наполнять этот канал? Информацией об успехах правящей партии?
– Для того чтобы создать конкурентный канал, никто не будет забивать его успехами правящей партии.
– Вы думаете, что он будет конкурентным каналом?
– Не уверен. Он будет рассчитан на русскоязычное население мира. Хотя, скорее всего, он будет играть на поле RTVI Гусинского, вытесняя его с этой площадки.
– То есть будет работать в чисто пропагандистском аспекте?
– Конечно. «Голос Америки» же существует и по сей день. И все страны имеют такие СМИ. Почему мы должны от этого отказываться?
– Каково будущее ВГТРК?
– Я думаю, что оно было, есть и будет государственным телевидением, которое должно стать своеобразным питомником, под эгидой которого создадут детский канал, молодежный канал, образовательный канал.
– То есть такое новое Гостелерадио?
– Да, пожалуй.
– Что же тогда изменилось за 15 лет, кроме технологий-то?
– Если вы возьмете Положение о Гостелерадио, то его основной функцией была пропаганда идей марксизма-ленинизма и лишь шестым или седьмым пунктом шло «информирование населения о происходящих процессах». Сегодня функции пропаганды идей марксизма-ленинизма отпали. На повестке дня – пропаганда укрепления государства и развития общества. Потому президент и уделяет повышенное внимание телевидению, что за прошедшие 15 лет все убедились в силе и влиянии телевидения. На сегодня это основной фактор воздействия на общество.
