Сергей Варшавчик
Сергей Курохтин открещивается от госпропаганды.
Фото Натальи Преображенской (НГ-фото)
-Сергей Владимирович, как вы полагаете, зачем ВГТРК две похожие по формату радиостанции в одном холдинге?
– Не соглашусь. Форматы у нас разнятся. «Радио России» – многоформатная станция (театр, чтение, политические программы, художественные постановки и т.д.), направленная на все социальные группы в нашей стране, в то время как «Маяк» – информационно-музыкальная. Другое дело, зачем двум разным по формату радиостанциям работать на одну и ту же аудиторию? Это вполне закономерный вопрос, и после того, как в этом году мы юридически вошли в холдинг, мы можем взяться за решение этой задачи, которая абсолютно назрела. Основная слушательская аудитория «Радио России» – это возрастная группа 45–60 лет и старше. На «Маяке» аудитория моложе – 40–50 лет. В итоге принято решение, что формат «Радио России», апробированный временем, остается, в то время как перед нами поставлена задача – сдвинуться к более молодой, но, подчеркиваю, не молодежной аудитории. В принципе появление в свое время параллельно с «Маяком» информационного канала «Маяк-24» было пробой сил именно в этом направлении.
– В преддверии выборов?
– Нет, он был запущен более трех лет назад с целью уйти от привычного всем музыкального формата к информационному и выйти на более молодую аудиторию. В столице это удалось. Не удалась другая задача – с этим продуктом выйти на конкурентные позиции в Москве, потому что «Маяк-24», по данным TNS/Gallup media, имеет 300 тысяч слушателей, находясь в конце второй десятки среди радиостанций. Что же касается основного, музыкального «Маяка», который выходил в нижнем УКВ-диапазоне и по проводной сети, – то там мы имеем около 700 тысяч слушателей.
– Кто ваши конкуренты?
– Кроме «Эха Москвы», никого, поскольку рынок разговорно-информационного радио очень сложный. Так, выйдя три года назад с информационным «Маяком-24», мы поняли, что, представив слушателям две радиостанции, скорее проиграли, чем выиграли. Очень многие люди, которые слушали программы «Маяка-24», были уверены, что они слушают «Маяк».
– Как объяснить тот факт, что «Эхо Москвы», имеющее значительно меньшую сеть распространения, является более влиятельной радиостанцией, информации которой доверяет немалое количество слушателей?
– Ну, эти две вещи впрямую между собой не связаны. Если мы сейчас проведем опрос о доверии слушателей радиостанции «Эхо Москвы» и «Маяка» по Москве по всем возрастным группам, я готов спорить, что «Маяк» будет выше по рейтингу доверия. Другое дело, что есть определенная, политизированная часть аудитории, в которой находятся, что называется, «люди влияния». Вот там действительно влияние «Эха Москвы» будет выше, потому что оно предоставляет именно этому, подчеркиваю, довольному узкому слою больше выбора информации.
– А что мешает давать больше выбора информации вам? Это какая-то установка?
– Это не установка, это правила игры. Это абсолютно нормальная ситуация.
– Непредоставление большей информации – это правила игры?
– Понимаете, частное, независимое СМИ на медиарынке во всем мире имеет конкурентное преимущество, поскольку у него другие принципы существования, нежели у государственного. Мы этого лишены в силу определенных правил игры, которые абсолютно прозрачны: мы государственное СМИ, и для нас любая государственная точка зрения будет приоритетной, мы не сможем ее игнорировать. Для нас важнее в первую очередь обсуждение того круга проблем, который находится в повестке дня, задаваемой государственными органами власти нашей страны. Да, мы всегда представим вторую точку зрения, но мы необязательно представим пятую, восьмую и так далее.
– То есть не представите полифонию мнений?
– Нет, мы не создадим то, что граничит с эпатажем. В наших планах на ближайшее время – вернуться к единому брэнду, потому что в сознании слушателей произошло некоторое раздвоение сознания. Калька взята нами с достойных образцов – есть Би-би-си-1, Би-би-си-2 и так далее. Но если в случае с Би-би-си это работает, то у нас не сработало, и долгое время наличием двух брэндов мы помогали своим уважаемым коллегам с «Эха Москвы». С ноября, когда произойдет объединение «Маяка-24» и «Маяка», мы им перестанем «помогать». При этом основным содержанием «Маяка» будут новости. Да, мы потеряем какую-то часть аудитории, которая предпочитала музыку, но решим главную задачу – получим более молодую и более влиятельную аудиторию и как минимум не уступим «Эху Москвы» в рейтинге.
– Александр Герасимов, который собирается в январе следующего года начать в рамках холдинга «Газпром-медиа» вещание новой разговорно-информационной радиостанции, ориентированной на молодежную аудиторию, заявил мне, что его детище затопчет «Маяк»...
– Я считаю, что нам, давно находящимся на этом рынке, нужно относиться к таким заявлениям коллег снисходительно. Радийный медиарынок тяжел, и ворваться туда на коне, пролетев к вершинам рейтингов, очень и очень трудно. Во всяком случае, таковых примеров в информационном радио пока не было. Хотя, насколько я знаю, те финансовые возможности, которые есть у «Газпром-медиа», позволяют им повесить впереди коня ли или любой другой тягловой силы, которой они воспользуются, перед носом, такие стимулы, что животина пойдет вперед.
– У ВГТРК таких возможностей нет?
– Знаете, всегда чужие возможности кажутся большими. У нас тоже есть возможности, чтобы занять конкурентное место на рынке. Хотя никогда коммерческие цели не будут у нас на первом месте.
– Тем более что вы как государственная радиостанция действуете не вполне в рыночных рамках.
– Да, не вполне, но совсем абстрагироваться от рынка мы не можем.
– Вы финансируетесь государством, сколько же вам не хватает?
– Выделяемые средства из бюджета закрывают около 70% даже не программинга, то есть работы редакции, а необходимых средств для распространения сигнала.
– На что же вы существуете?
– Необходимые деньги мы берем на рынке, плюс нам выделяет холдинг от своей коммерческой деятельности.
– Получается, что вы нахлебники?
– Это как считать. У нас по стране огромная сеть распространения, и ни одна коммерческая радиостанция такой сети не имеет. Если же попробует что-то подобное создать, то она денег не заработает, поскольку наличие такой сети у нас – это выполнение социальной функции. Но самое затратное то, что мы должны вести вещание по всем диапазонам – на средних, длинных и ультракоротких волнах. А надо сказать, что средневолновое вещание – самое дорогое. Никому из коммерсантов, которые выживают на этом рынке, не придет в голову содержать средневолновый передатчик где-нибудь в Якутии, как это делаем мы.
– Вам не кажется, что ваши программы, которые в силу своего монопольного распространения обязательны для многих радиослушателей, являются пропагандистскими?
– Пропаганда – это не где, а что звучит.
– Ну, если вы вещаете на всех видах волн, только что из утюга не звучите, то как же это назвать?
– Если люди будут слышать из единого источника одну и ту же точку зрения, то рано или поздно они от этого откажутся, перестанут этому доверять и глупо надеяться, что можно вести пропаганду таким образом. Как и упрекать государственные СМИ в пропаганде только потому, что они являются единственными в том или ином населенном пункте. Мы в своих программах, пригласив человека, который, на ваш взгляд, ведет пропаганду, как, например, министр здравоохранения и соцразвития Зурабов, даем его рассказ о реформе здравоохранения или монетизации льгот. Для нас это человек, который не пропагандирует, а информирует население. Но мы не выполним до конца свою задачу, если на следующий день к нам не придет человек, который расскажет, какие в этой реформе есть недостатки, поскольку мы знаем, что возражений у простых людей против того, как идет реформа, более чем достаточно.
– Какой процент в эфире занимает обсуждение инициатив президента и правительства?
– Нам такой процент никто не устанавливал. Такой цифры нет, и ее невозможно спустить сверху. Что же касается самих представителей власти, то парадоксально, но они не всегда считают, что должны помогать в рассказе о себе.
– Есть ли табуированные темы или персоны? Например, Каспаров?
– Списка нет и никогда не было. Каспаров недавно был в нашем эфире. Другое дело, что на радиостанции «Эхо Москвы» Каспаров высказывается намного чаще.
– А у вас что, какая-то квота на него?
– Нет, у нас нет на него квот, но если к нам пришел господин Каспаров и высказался по всему кругу вопросов, то на следующей неделе мы его приглашать не будем.
– Получается все-таки квота?
– Проблема Каспарова – это не проблема государственной пропаганды, это проблема самого Каспарова. Для нас нужно, чтобы он сказал что-то новое. Пусть он найдет развитие своих идей, и, если, кроме критики недостатков существующей власти, он расскажет, например, как все-таки он собирается строить свои взаимоотношения с другими участниками так называемого демократического лагеря, мы его обязательно пригласим еще.
