Итоги дня на канале "Россия"

Глеб Пьяных: 'Мне нравится называть вещи своими именами'.
Фото Артема Житенева (НГ-фото)

- Глеб, под вас изменили формат программы "Вести+", ведь раньше это было ток-шоу. Как вы строите свой выпуск, что для вас приоритетно?

- То, что для меня интересно. У меня принцип: журналистам, которых я брал и которых обучал, и, как мне кажется, довольно быстро, я говорил об очень простой истине. Ребята, выбирайте тему и рассказывайте о ней так, как рассказали бы в бане за пивом приятелю. Они мне говорят, вот так? Я их спрашиваю, за пивом рассказал бы? Отвечают: нет! Значит нет. Предельно просто. И этот критерий действует даже в серьезных случаях, даже если это визит какого-нибудь государственного лица.

- Вам дали полный карт-бланш?

- В общем, да. Мои тексты до выхода в эфир никто не читает.

- С вашим приходом новости стали более резкими...

- Наверное, это мое отношение. Мне нравится называть вещи своими именами. И объяснять. Я проработал в газете "Коммерсант" 10 лет. Это газета, которая привыкла разбираться, как устроена наша жизнь. У любого события есть причина, у любого слова, заявления тоже есть реальная причина. Чаще эта причина - деньги, чуть реже, но тоже довольно часто - власть, какие-то личные обиды, может быть еще что-нибудь. Но эта причина есть. И ее найти очень легко. Достаточно просто позвонить любому из участников события, спросить, и он тут же неофициально поделится с тобой информацией. А уже дальше все зависит от журналиста - как это оформить и подать, чтобы было неподсудно, не за пределами добра и зла.

- Несмотря на то что канал государственный, вы стараетесь отойти от протокольных репортажей?

- А на государственном канале, что, не надо объяснять, что происходит в жизни, как и почему? Надо! Например, поехал министр Иванов в Бразилию. Можно не сказать о том, что речь идет о поставках наших истребителей в Бразилию, а можно сказать. Вот и вся разница. Если не сказать, останется один голый протокол. Но если я говорю, что там проводится тендер, американцы предлагают свои Ф-16 по десять миллионов долларов, а мы свои Су-35 по тридцать, то сразу становится ясно, что там делает Иванов.

- Вы стараетесь делать программу более авторской?

- Я думаю, что авторство, которое вам видится, в том, что я объясняю. Большинство этого не делает. Более того, не только большинство телевизионных журналистов, а вообще журналистов. Я много лет работаю в этой сфере - никто не хочет разбираться, ломать себе голову. Слово "официоз" может быть и в газете "Мурзилка". Человек пришел на мероприятие, глянул, что-то такое записал, и получается официоз в газете "Мурзилка". А если каждый раз разбираться, что здесь происходит, кто что делает, то это уже не официоз и не газета "Мурзилка".

- Есть персоны, которые вам симпатичны в вашем информационном жанре?

- Я не знаю, какой у меня жанр. Я знаю персону, которая мне нравится, - это Миша Леонтьев. Он задорный и знающий. Эти оба свойства мне безумно импонируют. Но жанр совсем другой. Вот он как раз более авторский, а я, наверное более информационный. Хотя бог его знает, как эти жанры делить.

- Вы пришли с "3-го канала". Чувствуете разницу?

- Вы знаете, скорее можно больше говорить на канале "Россия", чем на маленьком канале. Маленький канал не может на себя слишком много брать. Если вы клоните к тому, что сейчас я на государственном канале, то журналистика сейчас везде одна и та же, мы все перемешались.

- Какой для вас главный принцип в работе?

- У нас же на телевидении есть поминутный рейтинг и можно посмотреть, как он в течение программы менялся. Если сюжет идет 2-3 минуты, то у меня три разных рейтинга. Я вижу, что вначале им было интересно, а потом стало неинтересно и рейтинг стал падать. Каждый день я эту "поминутку" смотрю и вижу. Ага, вот здесь я стал нести что-то такое умное - упал, а вот здесь им стало весело - стал выше, а вот здесь "про это" - о, как сразу рейтинг вырос с пяти до десяти. Я не иду против рейтинга. Смотрю, что интересно людям, и даю им это. Мне лично интересно читать газеты "Коммерсант" и "Ведомости". Там разбираются, как устроена жизнь. Подавляющему же большинству людей неинтересно, кто чем владеет, как делаются реформы, куда движется страна. Никто не хочет в этом разбираться.

- А ток-шоу вести не хотите?

- Я никогда ни о каком ток-шоу не думал. Я вел примерно такую же программу, как и сейчас на "России", на "3-м канале". Если продюсеры, руководство канала захотят меня поставить вести ток-шоу, я не против - я ничего не боюсь. Но всему надо учиться... Вот на "3-м канале", спасибо ребятам, со мной долго и мучительно возились. Поначалу я сидел, как человек прибитый гвоздями к стулу. Невозможно смотреть. Сейчас они мне говорят: "Старик, мы тебе подарим как-нибудь кассету с первым эфиром". Причем вто══ рой эфир уже сильно отличался от первого...

Спустя два года я посмотрел свой пятый, десятый эфиры, и что? Сидит робот, ворочает челюстью и произносит слова. Причем те же самые, что я себе и сейчас пишу. Просто я не в состоянии их был произнести. В телевидении должна быть легкость. Здесь я в эфире два месяца. Поначалу был несколько зажат, но сейчас уже адаптировался. В понедельник два эфира - на Москву и на регионы. Затем в день - по одному. И привыкаешь. Доходит до автоматизма. Не говоря уже о том, что к людям, да что к людям - к стулу надо привыкнуть. Как-то в эфире я задел ногой рычаг, регулирующий высоту, стул опустился, и я - просел. Спрашиваю: "Видно было?" Нет, говорят. Только напыжился немного.

- Как вы себя чувствуете в условиях нового предвыборного законодательства?

- Я отношусь к этому закону с пониманием. Он действительно несколько ограничивает свободу слова в России. Но мы знаем, откуда это взялось - из той крайности, когда свобода слова была полнейшая и выборы превращались в балаган. Чернуха и заказуха шли потоками. Было общее раздражение: и работников СМИ, и телезрителей, и депутатов. И чтобы ситуацию переломить, метнулись в другую крайность. Но у меня с существующим законом проблем нет.